Голубой дымок вигвама
Шрифт:
Лайка любила осеннюю охоту. Она заранее узнавала о сборах. Высокие кожаные сапоги ее хозяев будут смазаны дегтем. Патронташ набит гильзами, и ружья старательно просмотрены.
Выйдут из избы на рассвете. В прохладном воздухе крепко держится запах увядших трав и грибов. Ей не нужно приказывать. Она сразу потянет через картофельное поле к березняку. Путь будет лежать через гари на моховое болото. На сухих мочажинах рассыпана клюква и багульник. От пьяной ягоды у нее всегда болит голова. Набегавшись, она любит раскусывать кислые ягоды клюквы. В густой траве бродки птиц. На мочажинах легко найти отметки, где клевали ягоды тетерева,
Вдруг свежий бродок в траве. Тайга настораживается. Нос уже утоплен в след. Не успела опустить лапу и застыла. Дрожит от напряжения. Долго ей не выстоять!
Первыми выдираются молодые петушки. Черные перья блестят на солнце. Гремит сзади выстрел. Следом на крыло поднялся весь выводок. Два выстрела раздались один за другим.
Пока над болотом стелется дым от выстрелов, Тайга бросается отыскивать упавших птиц.
Хорошо, если сразу удастся отыскать птицу. А то приходится бегать за подранком по кустам, по болотам. Утром легко искать. Трава и кусты мокрые от росы. Крепко держатся запахи.
А если охотятся днем — плохо. Роса обсушена. Трава колкая. Упадет после выстрела петушок, а куда делся, не сразу поймешь. Не один круг сделает она, пока отыщет след. Если рядом окажется болотце, можно полакать воды и выкупаться. А без воды пропадешь!
Так многое вспоминала, пробегая по дороге через лес, Тайга. Между высокими деревьями мелькнула светлая полоска реки. Собака обрадованно выскочила на берег, но плота уже не было. Наверное, она опоздала. И виноват во всем ястреб. На морде приклеились перья. Некогда ей смахнуть. Тайга снова бросилась в густой кустарник. Но это была колючая ежевика, и она решила ее обежать. Надо догнать Кольку. Без нее ему ни за что не распутать следы бобра.
Глава 5. Встреча с Марсианином
Река уже третий час тащила салку вниз по течению. Бревна раскачивались, и скрученные из ветвей связи протяжно и долго стонали. Если плот наползал на мель, стон внезапно прекращался, и было слышно, как лесины терлись одна о другую и царапали затопленными боками по песку.
На последнем перекате с толстого бревна слетела кора. Слой древесины под ней расщепился и длинным мочальным хвостом извивался сзади бревен.
Колька по-прежнему стоял, широко расставив ноги, опираясь на шест. Теперь ему надо быть особенно осмотрительным: один раз он наступил на скользкий ствол липы и шлепнулся.
Мальчик давно уже миновал знакомые отмели и омуты реки, где ловил рыбу. Места на реке пошли новые. После каждого кривуля берега становились все нелюдимее, а леса суровей и мрачней. Словно чтобы еще больше нагнать на Кольку страху, небо вдруг потемнело. Где-то рядом ударил гром и блеснула молния. Гулкое эхо пронеслось по воде, лугу, пока не ткнулось в крутой берег.
Черные тучи ниже опустились над рекой, дыша холодом. Налетел внезапно ветер и погнал против течения высокие волны. На их вершинах курчавились барашки пены.
Березы и осины первыми затрясли звонкой листвой. Застонали высокие сосны. Но как ни ярился, ни налетал ветер с разных сторон на дубы, не мог их согнуть. Великаны стояли гордо и неподвижно. Их тяжелые листья нехотя раскачивались и постукивали, как тарелки литавр, дополняя общий оркестр.
Ветер сбил плот. Бревна салки заплясали, как клавиши, шумно ударяя по воде. Брызги окатывали мальчика с головы до ног. Он пробовал увертываться, но это не помогало. Очень скоро Колька намок. Холодный ветер все злей гнал высокие волны, продувал замерзшего мальчика.
Вдруг ветер стих. Салка качнулась и, набирая скорость, медленно двинулась вперед.
Тучи, редея, лениво расползались по небу. Вода в реке приобрела блеск стали, но очень скоро начала светлеть. Солнце прорвалось из-за темной тучи и вдруг заиграло на воде золотом радуги.
Колька радостно улыбнулся и принялся размахивать руками, чтобы скорей согреться. Потом он старательно выкрутил рубаху и штаны. Солнце приятно согревало иззябшее тело. Мальчик присел на плоту, достал хлеб, сало. Когда откусывал хлеб, подставлял свернутую ладонь, чтобы не уронить ни одной крошки.
Закусив, Колька наклонился к воде и вдоволь напился. Горячее солнце разморило его. Он вытянулся на бревнах, но по-прежнему продолжал всматриваться в берега, стараясь отыскать убежавшего бобра.
— Амик! — тоскливо закричал Колька, чтобы немного подбодрить самого себя.
— Ам-и-ми-и! — громко подхватило эхо и понесло по реке.
Голос мальчика оживил берега. С заливного луга взлетел бекас и заблеял козленком, и тут же заквакали лягушки. На противоположной стороне, над обрывистым берегом с осыпающейся галькой кружились стрижи. Они падали с высоты и скользили над водой.
Кольке начал нравиться широкий простор новых мест, с гористыми берегами, чащобами глухого леса, раздольем пойменных лугов.
Облака снова стали затягивать небо. От них по реке двигались темные тени.
За излучиной реки Колька с ужасом увидел огромное черное облако, стремительно летевшее на него. Он еще не успел понять, какая грозит ему беда, как пчела ударила его в лоб. Страшная боль сшибла Кольку с ног. Пока он пытался подняться, несколько пчел запуталось в волосах. Колька, как мельница, замахал руками и принялся бить себя по голове.
Черное облако оказалось рядом. Не зная, как спастись от налетевшего роя, Колька прыгнул в воду. На мальчика упала темная тень. Не выпуская из рук края бревна салки, Колька нырнул. Через тонкий слой воды ему хорошо было видно: рой поднялся — и стало светлей, опустился — снова потемнело.
Вдруг в рой врезались стрижи. Стремительные птицы острыми крыльями старались разбить огромный шар. Мальчик вынырнул подышать, и в этот момент пчела ужалила в кончик носа. Колька взвыл от боли. Слезы застлали глаза.