Голубой горизонт
Шрифт:
Он сосредоточил внимание, и перед ним открылась вся картина. Лев – внимание юноши привлекло движение хвоста. Лев лежал в мелкой расщелине прямо на пути Верити. Он прижался к земле, которая была того же светло-коричневого цвета, что и его шкура. Уши плотно прижались к черепу, и лев походил на чудовищную змею, свернувшуюся перед броском. Глаза его неумолимо блестели золотом. На тонких черных губах выступила кровавая пена, высоко в плече торчало копье, пробившее легкое.
– Верити! – закричал Мансур. – Он прямо перед тобой! Ради Бога, поверни назад!
Она оглянулась, в ее зеленых глазах было удивление. Мансур не сознавал,
Мансур послал лошадь вперед во весь опор, но он слишком отстал, чтобы догнать Верити вовремя. В последнее мгновение кобыла почувствовала присутствие льва и резко свернула в сторону. Верити едва не выбросило из седла, но она ухватилась за луку и не упала. Однако с седла сползла, и одна ее нога выскочила из стремени. Упав на шею лошади, девушка обеими руками уцепилась за нее. Кобыла, чуя запах льва, резко мотнула головой и вырвала узду из рук Верити. Она больше не подчинялась всаднице.
Лев прыгнул на кобылу сбоку. Он глухо рычал, и с его губ слетала кровавая пена. Кобыла повернула назад, Верити отбросило в сторону, ее нога застряла в стремени и она повисла. Лев прыгнул, вытянув передние лапы, выпустив когти – большие желтые крюки, способные распороть кожу и плоть до самой кости.
Он ударил кобылу с такой силой, что она присела на задних ногах, но лев уже вонзил в нее клыки. Кобыла пронзительно заржала от страха и боли и начала отбиваться задними ногами. Верити зажало между двумя телами, и ее отчаянные крики терзали Мансуру нервы. Девушка кричала как смертельно раненная.
Жеребец Мансура несся галопом. Мансур держал копье наперевес и коленями управлял лошадью, меняя угол нападения; блестящий наконечник копья дрожал перед ним, как серебряное насекомое. Лев навалился на спину кобылы, он держал ее мощными передними лапами, а она пыталась вырваться и лягалась. Лев ревел, кобыла ржала, и их голоса сливались в непрерывный шум. На боках льва проступало переплетение мышц, под кожей отчетливо виднелись очертания ребер. Мансур нацелил копье в место сразу под напряженным плечом. И попал. Сталь вошла в плоть под нажимом всей тяжести бегущего жеребца. Погрузилась почти без усилий, копье только дрогнуло, наткнувшись на кость. Зверь в агонии выгнул спину, и древко копья сломалось, как тростинка. Кобыла вырвалась из когтей и ускакала в сторону; по ее боку текла кровь. Лев, дергаясь, покатился в кусты.
Верити свисала с кобылы, цепляясь за ее шею, по-прежнему застряв одной ногой в стремени. Если бы она сорвалась, ее сбросило бы на землю и кобыла потащила бы ее за собой. Голова девушки ударялась бы о камни, пока череп не лопнул бы, как яичная скорлупа. Она больше не могла тратить дыхание на крики. Изо всех сил цеплялась она за понесшую кобылу.
Несмотря на кровавые раны на крупе, кобыла бежала быстро. Она обезумела от ужаса, глаза закатились так, что стало видно красное основание глазных яблок, серебряные нити слюны свисали из открытой пасти. Верити пыталась сесть в седло, но ее усилия привели лишь к тому, что кобыла побежала быстрее. В своем ужасе она словно обрела новые силы.
Мансур отбросил сломанное древко и закричал на жеребца, забил ногами по вздымающимся бокам, по шее – свободным концом узды, но не мог догнать кобылу. Они скакали вниз по
Они проскакали полмили, но расстояние между лошадьми не менялось, пока не начали сказываться ужасные раны кобылы. Ее шаг едва заметно сократился, и задние копыта ступали не прямо.
– Держись крепче, Верити! – подбадривал девушку Мансур. – Я догоняю. Не сдавайся!
Тут он увидел прямо перед кобылой край пропасти и заглянул вперед: там, на двести метров ниже, – каменное дно ущелья. Мрачное отчаяние охватило Мансура: он представил себе, как кобыла и девушка падают в пропасть и разбиваются внизу о камни.
С яростной решительностью в сердце он загонял жеребца. Кобыла заметно слабела, и расстояние между ними сокращалось, но медленно. В последнее мгновение кобыла увидела открывшуюся перед ней пропасть и хотела повернуть, но ее передние ноги ударились о мягкую землю, и почва под ней поползла. Она встала на дыбы, дрожа в дикой панике, и начала падать.
В этот миг Мансур соскочил с жеребца и на самом краю пропасти ухватил Верити за лодыжку. Он едва сам не упал в бездну, но тут кожаный ремень, удерживавший ногу Верити, лопнул, и нога освободилась. Вес девушки продолжал тащить Мансура вперед, но он держался изо всех сил. Кобыла упала из-под Верити, пролетела пятьдесят футов, прежде чем удариться о стену утеса, и с испуганным ржанием отскочила в пустоту.
Верити раскачивалась, как маятник, вися на одной ноге, которую Мансур сжимал правой рукой. Подол платья упал ей на голову, но девушка не решалась шевельнуться, понимая, что может вырваться из непрочной хватки молодого человека. Она слышала над собой его хриплое дыхание, но не смела поднять голову. Потом она услышала его голос:
– Спокойно. Я тебя вытащу.
Голос звучал напряженно от усилий.
Даже в своем ужасном положении она обратила внимание, что он по-прежнему говорит по-английски. Этот голос без всякого акцента, голос родины, сладко прозвучал в ее ушах. «Если я умру, пусть это будет последний услышанный мною звук», – подумала она, но, не доверяя собственному голосу, ничего не ответила. Верити посмотрела в головокружительную пропасть, на дно долины далеко под собой. Голова у нее закружилась, но она висела неподвижно и чувствовала, как его жесткие пальцы впиваются в ее ногу сквозь мягкую кожу ботинок. Мансур наверху хрипел от усилий, он подтянул девушку на несколько дюймов, и грубый камень стены оцарапал ей лодыжку.
Не оглядываясь, Мансур одной ногой пытался нащупать опору и нашел узкую расселину в камне. Глубоко просунув колено и бедро в эту щель, Мансур смог высвободить левую руку, которой цеплялся за ненадежный край пропасти. Опустив левую руку, он сомкнул обе руки на лодыжке Верити.
– Я держу тебя обеими руками. – Голос его от усилий звучал хрипло. – Смелей, девушка!
И добавил старинный морской призыв, чтобы поддержать и ее и себя.
Ей хотелось крикнуть, чтобы он перестал нести этот детский вздор и вложил все силы в попытку поднять ее. Она понимала, что самое трудное впереди – когда ее придется поднимать из-за края пропасти. Мансур снова потянул, и она опять немного поднялась. Наступила пауза. Она чувствовала, что он пытается закрепить свое положение, виляя бедрами, отползает назад, пытается втиснуть в щель и вторую ногу. Из нового положения он снова потянул, и она снова поднялась.