Голубой горизонт
Шрифт:
На двенадцатый день после уничтожения племени баквато Джим и Луиза снова поехали вдвоем. Мальчики на холме скучали и были раздражены, и Джиму пришлось строго поговорить с ними, чтобы они остались на посту.
Они спустились с холма, вброд пересекли реку и добрались почти до места бойни, но повернули назад, не доехав до него. Джим хотел уберечь Луизу от мучительных воспоминаний, связанных с этим местом.
Подъехав к лагерю, Джим остановился и стал в подзорную трубу разглядывать оборону, чтобы найти упущения и слабые места. Тем временем Луиза спешилась и осмотрелась в поисках укромного местечка. Местность открытая, а трава съедена скотом и не доходит до колен. Однако поблизости Луиза
– Я скоро. – И она направилась к оврагу. Джим раскрыл рот, собираясь напомнить, что необходима осторожность, но передумал и отвернулся, щадя ее скромность.
Подойдя к краю оврага, Луиза услышала странный звук – шепот, шелест, который словно дрожал в воздухе. Она не остановилась, но сбавила шаг, удивленная, хотя и не встревоженная. Звук становился громче, как гул текущей воды или жужжание насекомых. Луиза не могла определить, откуда он исходит.
Она оглянулась на Джима, но тот был занят наблюдением в подзорную трубу и не смотрел на нее. Очевидно, он никакого звука не слышал. Луиза помедлила, потом встала на край донги и заглянула вниз. Гул сразу превратился в грозное гудение, как будто она потревожила осиный рой.
Овраг под ней был тесно, ряд за рядом, забит воинами нгуни. Они сидели на щитах, но у каждого в руке был ассегай, они целились в нее ассегаями и чуть трясли ими, отчего погремушки на запястьях и производили звук, встревоживший ее. Эти же легкие движения заставляли танцевать перья на головах воинов. Обнаженные торсы нгуни были смазаны жиром и блестели, как промытый уголь. Луизе показалось, будто она смотрит на огромного дракона, свернувшегося в своем логове. Блестят его черные чешуйки; дракон, разъяренный и ядовитый, готов к нападению.
Луиза повернулась и побежала.
– Джим! Берегись! Они здесь!
Джим оглянулся, удивленный ее криком. Он не видел ни следа опасности, только Луизу, бегущую к нему с перекошенным от ужаса лицом.
– В чем дело? – спросил он, и в это мгновение земля за девушкой словно разверзлась, изрыгнув массу воинов.
Их босые ноги громко топали по земле, в унисон гремели погремушки. Воины били по щитам ассегаями и кричали:
– Булала! Булала аматагатти! Убить! Убить колдунов!
Луиза бежала перед накатывающимся прибоем. Бежала, как гончая, проворная и быстрая, но один из преследователей оказался быстрей. Стройный и высокий, он из-за своего головного убора казался еще выше. Он несся за Луизой, вздувались мышцы на его животе и плечах. Воин отбросил щит, чтобы не отягощать себя. Хотя Луиза была более чем в двадцати шагах от него, он быстро догонял. Древко ассегая легко лежало на его плече, но острие смотрело вперед, готовое ударить между лопатками. Джим вспомнил девушку баквато, убегавшую так же, вспомнил, как острие волшебным образом вышло из ее груди, окрашенное кровью.
Он послал Драмфайра галопом и, ведя в поводу Трухарт, поскакал к Луизе. Но видел, что передовой воин слишком близко. У девушки не будет времени сесть верхом, когда он подъедет, лезвие пронзит ее тело. Джим не замедлял движения и не сдерживал бег Драмфайра. Они пронеслись мимо Луизы так близко, что ветер взвихрил ее волосы. Джим бросил ей повод Трухарт.
– Садись и скачи! – крикнул он, проносясь мимо. У него только один мушкет, но ведь он не ожидал схватки. Он не может промахнуться этим единственным выстрелом. Легкая пуля из пистолета ранит воина, но не убьет. Об ошибках речи нет. Джим видел, что воин бежит без щита. И выхватил из ножен абордажную саблю. Под руководством Аболи и отца он учился владеть этим оружием, пока не освоил его. Джим не стал размахивать саблей, предупреждая
Под нажимом колен Джима Драмфайр повернулся, как флюгер под ветром. Джим увидел, что Луиза с трудом садится на Трухарт. Кобыла почувствовала запах нгуни и увидела бегущих воинов. Она боком отступала и дико трясла головой. И тащила за собой Луизу, державшую повод.
Джим сунул окровавленную саблю в ножны и повернул Драмфайра. Наклонившись в седле, он сзади схватил Луизу за штаны, поднял девушку и посадил в седло. Потом придержал ее, и они бок о бок поскакали. Немного отъехав, Джим вытащил пистолет и выстрелил в воздух, чтобы предупредить часовых в лагере. Послышался ответный выстрел, и Джим сказал Луизе:
– Проезжай назад! Пусть заводят животных в лагерь. Пошли ко мне Бакката и Смоллбоя, мы их задержим.
К его облегчению, у нее хватило здравомыслия не спорить, и она поскакала, гоня Трухарт во весь опор. Джим повернулся к нападающим воинам, достал из чехла мушкет и шагом послал Драмфайра вперед. Он выбрал в переднем ряду индуну, явно предводителя. Тегване объяснил ему, как узнавать командиров. «Они всегда старше остальных, на головах у них страусовые перья, а на руках белые коровьи хвосты».
Он коснулся пальцами ног боков коня и шагом направил жеребца прямо на индуну. К этому времени нгуни уже должны были понять, какую страшную угрозу представляет огнестрельное оружие, но индуна не выказывал никакого страха: он побежал быстрее, поднял щит над головой, чтобы освободить руку с копьем, и лицо его исказилось от яростного воинского клича.
– Булала! Бей! Бей!
Воины за ним бросились вперед. Джим подпустил их ближе и выстрелил. Индуна на бегу рухнул, выронив ассегай, и покатился в траве. Дробь попала и в двух человек непосредственно за ним; они тоже упали.
Воины в задних рядах увидели, как упали их командир и два товарища, и гневно закричали, но Джим уже повернул и поскакал назад, перезарядить мушкет. Нгуни не могли догнать его и перешли на шаг. Но продолжали наступать.
Перезарядив, Джим снова вскочил в седло и поехал им навстречу. Он гадал, сколько воинов в этой темной массе, но определить было невозможно. В двадцати шагах от воинов он снова выстрелил. Люди падали, но товарищи переступали через них, так что тела упавших сразу становились не видны. На этот раз гневный крик не давал представления о том, какой ущерб он причинил.
Воины шли ровным плавным шагом и пели. Низкие африканские голоса звучали прекрасно, но от их звука волоски на шее Джима вставали дыбом; пение словно проникало в его внутренности. Воины неумолимо приближались к укрепленным стенам лагеря.
Заканчивая перезаряжать, Джим услышал стук копыт и, подняв голову, увидел как Баккат, Смоллбой и Луиза выводят из ворот лагеря колонну возчиков и пастухов.
– Боже, дай мне силы! Я хотел, чтобы она оставалась в безопасности лагеря, – пробормотал Джим, но ничего поделать не мог. Когда Луиза подъехала и протянула ему второй мушкет, он сказал: – Все как раньше, Ежик. Ты берешь на себя второй отряд, с Замой, Баккатом и Мунту. Смоллбой и Клаас со мной.