Голубой молоточек. Охота за сокровищами
Шрифт:
Она кинула на Бетти Джо ледяной взгляд, та ответила тем же.
— Уйди, Рико, я сама с этим справлюсь, — все же сказала она.
Помедлив, Рико удалился из комнаты.
— Почему вы так уверены, что картина написана не вашим мужем? — спросил я.
— Я бы знала о ней. Я знаю все его картины.
— Не значит ли это, что вы поддерживаете с ним контакт?
— Нет, конечно же, нет.
— Тогда откуда вам известно, что он не написал ее в течение последних двадцати пяти лет?
Мой вопрос на какой-то момент лишил ее дара речи.
— Женщина, изображенная на этом портрете, слишком молода, — отозвалась она наконец. — Когда я ее впервые увидела в Санта-Фе, в тысяча девятьсот сороковом году, она выглядела старше, чем на этом портрете. Теперь ей должно быть уже очень много лет, если она вообще жива.
— Но ведь ваш муж мог написать ее по памяти когда угодно, даже совсем недавно. Если он жив.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнесла она тихим, бесцветным голосом. — Но не думаю, чтобы он был автором картины.
— А вот Пол Граймс считал именно так.
— Потому что ему это было выгодно.
— Так ли уж выгодно это было? Думаю, что он погиб именно из-за этой картины. Он знал модель, с которой она была написана, и от нее ему стало известно, что портрет написал ваш муж. По каким-то причинам это известие оказалось для него роковым. Оно оказалось роковым как для Пола Граймса, так и для убийцы.
— Вы обвиняете в этом моего мужа?
— Нет. Для этого у меня нет никаких оснований. Я даже не знаю, жив ли он. А вы?
Она сделала глубокий вдох; ее груди под пеньюаром вздулись, как стиснутые кулаки.
— Я не имела от него известий с того самого дня, как он исчез. Но предупреждаю вас, мистер Арчер, что я живу лишь воспоминаниями о нем. Независимо от того, жив Ричард или нет, я буду сражаться за его доброе имя. И я не единственная, кто выступит в этом городе против вас. А теперь прошу покинуть мой дом.
Ее предложение относилось также и к Бетти Джо. Рико открыл входную дверь и с грохотом захлопнул ее за нами.
Бетти Джо была потрясена. Она скользнула в машину, как беглец, стремящийся избежать погони.
— Миссис Чентри никогда не была актрисой? — спросил я.
— Кажется, она выступала в какой-то любительской труппе. А почему вы спрашиваете об этом?
— Она говорит так, словно играет на сцене.
Девушка покачала головой:
— Нет, я думаю, что Фрэнсин говорила искренне. Чентри и его творчество — это единственные вещи, которые ее по-настоящему волнуют. Я чувствую, что поступила по отношению к ней довольно подло. Мы ранили ее и разозлили.
— Вы ее боитесь?
— Нет, но я считала себя ее приятельницей. — Когда мы отъехали от дома, она добавила: — Хотя, может, и в самом деле немного боюсь. И одновременно жалею, что мы ее ранили.
— Она уже давно ранена.
— Да. Я понимаю, что вы имеете в виду.
Я имел в виду лакея по имени Рико.
Мы остановились в одном из прибрежных мотелей. Бетти Джо вошла вместе со мной, чтобы сравнить наши записи. Этим мы не ограничились.
Ночь была чудесная и короткая. После этого наступило холодное, свежее утро.
XV
Когда я проснулся, ее уже не было. Я почувствовал в районе желудка укол, что сильно смахивало на голод. Зазвонил телефон, стоявший рядом с кроватью.
— Говорит Бетти Джо.
— У тебя очень безмятежный тон, — отозвался я. — Болезненно безмятежный.
— Это ты на меня так действуешь. Кроме того, редактор хочет, чтобы я написала о деле Чентри большую статью и дает мне столько времени, сколько понадобится. Единственная проблема в том, что ее могут не опубликовать.
— Почему?
— Фрэнсин Чентри позвонила утром мистеру Брэйлсфорду. Это владелец газеты. В его кабинете должно состояться редакционное совещание. Мне же велели разнюхивать дальше. У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Попробуй в музее. Захвати с собой фотографию картины. Может быть, ты найдешь там кого-нибудь, кто сможет опознать женщину на портрете. А если очень повезет, то эта женщина скажет, кто ее нарисовал.
— Как раз это я и собиралась сделать.
— Это свидетельствует в твою пользу.
Внезапно она понизила голос:
— Лью?
— Да?
— Нет, я так. То есть я хочу спросить: ты ничего не имеешь против того, что я первая об этом подумала? Но ведь ты… старше меня и менее раскрепощен.
— Не принимай этого близко к сердцу, — сказал я. — Мы, наверное, встретимся в музее. Ты найдешь меня среди старых мастеров.
— Ведь я не поранила твоих чувств, правда?
— Совсем напротив. Я никогда не чувствовал себя лучше. А теперь я вешаю трубку, прежде чем ты их поранишь.
Она разразилась смехом и первая повесила трубку. Я побрился, принял душ и пошел завтракать. Над морем веял утренний ветерок. Несколько маленьких лодок переваливались с боку на бок на волнах, но почти все парусные суда стояли на своих местах, покачивая голыми мачтами.
Я нашел чистенький ресторанчик и сел у окна, чтобы видеть лодки. Когда я смотрел на них, у меня было такое ощущение, что я тоже несусь в открытое море.
Я позавтракал яичницей с ветчиной, картофелем, гренками и кофе, а потом поехал в центр и припарковал машину сразу же за зданием музея.