Голубой молоточек
Шрифт:
— Не смей говорить о ней так!
Их спор с самого начала был поразительно театральным. Оба краем глаза поглядывали на меня, будто я был судьей, призванным оценить их игру. Я подумал о Дорис и спросил себя, не была ли и она зрительницей их споров?
Я вспомнил ее рассказ о сцене между ними, когда она пряталась в ванной, в корзине с грязным бельем, и почувствовал прилив бешенства. Но на сей раз я скрыл свои чувства. Родители Дорис сообщали мне множество необходимых сведений. В эту минуту оба смотрели на меня, словно боясь, что потеряли зрителя.
— Зачем
— Я не знала, что это Милдред Мид. Портрет весьма идеализирует ее, а сейчас она — сморщенная старая баба! Как я могла догадаться, что это она?! — И все-таки ты догадалась! — вмешался Баймеер. — Да она и тогда была лучше, чем ты в свои самые лучшие времена! Этого ты и не могла вынести!
— Я тебя не могла вынести!
— По меньшей мере, теперь ты откровенно признаешь это. Когда-то ты говорила, что все конфликты возникали по моей вине. Я был Кинг Конгом из Копер-Сити, а ты нежной девочкой! Но на самом-то деле ты вовсе не так чертовски нежна, да и девочкой я тебя не назвал бы!
— Да, — признала она, — я стала толстокожей. Иначе я бы с тобой не выдержала!
С меня хватило. Подобные сцены я уже проходил во времена собственной семейной жизни. В конце концов, это приводит к тому, что ни одно сказанное слово не является вполне честным и не приносит надежды на лучшее.
Я ощущал звериную злость, исходящую от их тел, слышал прерывистое дыхание, а потому встал между ними, повернувшись лицом к Баймееру.
— Где сейчас Милдред? Мне нужно поговорить с ней.
— Не знаю, честное слово...
— Он врет! — сообщила его жена. — Привез ее в Санта-Терезу и нанял для нее жилье неподалеку от пляжа. У меня в этом городе пока еще есть друзья, и я знаю, что вокруг происходит. Я видела, как он топчет дорожку к ее дверям, как ходит к ней каждый день! — она повернулась к мужу. — О Господи, что же ты за подонок, если из порядочного дома ходишь спать к старой выжившей из ума бабе!
— Я с ней не спал...
— И что же вы делали?
— Мы говорили. Немного выпили и вспоминали — вот и все...
— Просто-напросто невинная дружба!
— Вот именно!
— И так было всегда! — иронично бросила она.
— Этого я не говорю.
— А что ты говоришь?
Какое-то время он старался взять себя в руки.
— Я любил ее, — произнес он наконец.
Она смотрела на него беспомощно. Кажется, до этой минуты он ни разу ей этого не говорил. Зарыдав, она опустилась в его кресло, склонив мокрое от слез лицо к самым коленям.
Баймеер выглядел подавленным и не совсем соображающим, что происходит. Я взял его под руку и отвел в противоположный конец комнаты.
— Где сейчас Милдред?
— Я уже неделю не видел ее. И не знаю, куда она перебралась. Мы разругались по поводу денег. Конечно, я помогал ей, но она хотела большего. Хотела, чтобы я подарил ей дом со слугами и сестрой милосердия, которая могла бы ухаживать за ней. Она всегда хотела
— А вы не хотели финансировать ее желания?
— Да. Сколько-то я был готов дать всегда. Нужды она не знала. А она старалась... Ей семьдесят с лишним, я ей сказал, что женщина ее возраста должна приспосабливаться к обстоятельствам... Не может же она рассчитывать на то, что и дальше будет жить как королева!
— Куда она перебралась?
— Понятия не имею. Она съехала несколько недель назад, не оставив мне адреса. Говорила, что намерена переехать к какой-то родне...
— В этом городе?
— Не знаю.
— И вы не пытались найти ее?
— Зачем? — спросил Баймеер. — На кой черт мне это нужно?! Между нами уже давно ничего нет. Продав дом в Каньоне, она получила деньги, которых ей хватит до конца жизни. Я ей ничего не должен. Честно говоря, она начала раздражать меня.
Он меня также, но уйти я все еще не мог. — Я должен связаться с ней, а вы можете помочь мне в этом. У вас нет знакомых в отделении «Саутвестерн Сэвинг» в Копер-Сити?
— Я знаком с управляющим, его зовут Делберт Кнапп.
— Вы не могли бы узнать у него, где были оплачены чеки, полученные Милдред Мид за дом?
— Могу попробовать.
— Вы должны сделать нечто большее, мистер Баймеер. Мнеесьма неудобно давить на вас, но, возможно, речь идет о жизни и смерти.
— Чьей смерти? Милдред?
— Быть может. Но в данную минуту я озабочен судьбой Бетти Сиддон. И пытаюсь через Милдред найти ее. Не могли бы вы поговорить с этим Делбертом Кнаппом?
— Я не уверен, что мне удастся еще сегодня поймать его. Так или иначе, у него дома нет нужных документов...
— С кем общалась Милдред здесь? Вы можете помочь мне найти этих людей?
— Попытаюсь... Но я прошу вас помнить, что мне бы не хотелось, чтобы моя фамилия появилась в газетах. Я вообще не хочу, чтобы обо мне упоминали в связи с Милдред Мид. Чем дольше я об этом думаю, тем меньше у меня желания влезать во все это!
— Возможно, от вас зависит жизнь женщины...
— Все мы умрем, — ответил он.
Я встал с кресла и посмотрел на него сверху.
— Я вернул вам вашу дочь. А сейчас прошу вас помочь мне. Если вы не сделаете этого, а с мисс Сиддон случится что-нибудь плохое, я вас уничтожу.
— Это что, угроза?
— Вот именно. В вашей жизни достаточно грязи для того, чтобы вас с нею смешать.
— Но я ваш клиент...
— Я работаю для вашей жены.
Собственный голос звучал в моих ушах спокойно и отстраненно. Но мне казалось, что глаза мои внезапно сузились и я не мог справиться с дрожью. — Вы что, тронулись?! Да я могу вас купить и продать тысячу раз!
— Я не продаюсь. Да и все это глупости. Возможно, у вас есть деньги, но вы слишком скупы, чтобы пустить их в дело. Еще вчера вы бесились из-за несчастных пятидесяти долларов, за которые я вернул вам дочь. Порой вам кажется, что вы повелитель мира, но порой вы поступаете как нищий попрошайка!