Голубой вальс
Шрифт:
– Не думаю, что мои ноги смогут выдержать еще один день блуждания по городу.
– Идти не так уж далеко. И не говорите мне, что вы, такой крепкий, сильный мужчина, уступаете мне в выносливости!
Что было ответить на это? Получалось и в самом деле, что, несмотря на больную ногу, она могла пройти куда большее расстояние, чем он.
– Но ведь на дворе, поймите, ради Бога, зима, холод!
– Ничего подобного, – возразила Белл. – Сегодня ярко светит солнце, кажется, даже начинается оттепель. Но если вы такой слабый, да еще и мерзляк… – недоговорила она.
С сердитым восклицанием
– Я вам покажу, какой я слабосильный, какой я мерзляк, миссис Брэкстон!
И сдержал свое обещание.
Значительную часть дня они провели в магазине «Старый угол», где встречались и обсуждали животрепещущие вопросы тех дней Ральф Уолдо Эмерсон и Генри Уодсуорт Лонгфелло. На другой день вечером они побывали в Бостонском музее. Под названием «музей» маскировался театр, где ставились пьесы, которые можно было бы назвать пошлыми. На третий день Белл неожиданно явилась прямо в контору и увела Стивена в так называемый газетный ряд, где коренные и приезжие бостонцы однажды перекрыли уличное движение в ожидании новостей о боксерском матче между Джоном Л. Салливеном и Джейком Килрейном. Однако где бы они ни бывали, Белл так и не удавалось оплатить свой долг. Каждый их поход неизменно заканчивался если не перебранкой, то не слишком приятным разговором. А ведь она изо всех сил старалась быть доброй!
В четверг Белл заманила его в парк, где постелила на пожухлую траву одеяло. Когда подошел слегка запыхавшийся Стивен и, расставив широко ноги и уперев руки в бока, встал возле нее, она сразу поняла, что он рассержен.
– В, своей записке вы написали, что случилось нечто чрезвычайное! – резко и отрывисто заговорил он. – Не вижу ничего похожего.
– А как еще мне удалось бы залучить вас на свой пикник? – спросила Белл, расправляя несуществующие складки на одеяле.
Стивен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, затем осмотрелся вокруг:
– Пикники в общественных парках запрещены.
– Но ведь рядом никого нет.
– Никого нет, потому что чертовски холодно!
– Никогда в жизни не встречала такого брюзгу! То мы, видите ли, слишком много гуляем, то день слишком холодный, а то, видите ли, актеры исполняют свои роли слишком громко… Все не так! Ну, скажите, Стиви, вы хоть когда-нибудь бываете довольны?
– Когда вы будете называть меня как следует? – пробурчал Стивен.
– Ну к лицу ли человеку, такому умному и интеллигентному, придираться ко всяким мелочам? – Едва выговорив этот упрек, Белл пожалела, что не сдержалась. Не то чтобы считала, что не права, просто обещала себе, что в этот день – именно в этот день – не скажет ничего обидного. Но вот прошло всего пять минут, как они встретились, а она уже нарушила свое обещание. Как ни странно, ее это взбесило: – Вы самый невыносимый человек, с каким я имела несчастье когда-либо сталкиваться!
– Ох и язык у вас! – отпарировал он, опускаясь на колени и запуская руку в корзину с едой. – С вами и святой не выдержит. – Вытащив что-то съедобное, Стивен спросил: – А это что такое?
Слегка выпятив губы, Белл взглянула на то, что он держал в руке.
– Пирог с кремом.
– И кто его сделал? Вы сами?
– Нет,
– Хм.
– Что означает это «хм»?
Встретив ее взгляд, Стивен язвительно улыбнулся:
– Хм означает… хм.
Белл даже не знала, как реагировать на эту перемену. То он высказывает чуть ли не открытое презрение, то улыбается и как будто даже подтрунивает над ней.
– И долго вы будете рассиживаться? – неожиданно спросил он, плотнее запахивая пальто, вытягивая свои длинные ноги в ботинках и откидываясь спиной на твердый ствол ивы. – Уж если вы заманили меня на пикник, так угощайте.
Белл с радостным смехом принялась накладывать еду на тарелку, окаймленную бледно-желтыми и голубыми цветами.
– Похоже, хорошая фарфоровая посуда, – сказал он, принимая тарелку.
– Возможно, – отозвалась Белл, добавляя ему солидную порцию картофельного салата.
Покачав головой, Стивен взял куриную ножку.
Оба молча принялись есть. Привыкнув постоянно обмениваться колкостями, они просто не знали, что говорить друг другу.
Белл первая опустошила свою тарелку. Растянувшись на бурой траве, она смотрела в распахнувшееся над ней небо.
Стивен наблюдал за ней, сжимая в руке куриную ножку.
Через минуту-другую Белл скользнула по нему косым взглядом:
– Вы всегда едите и одновременно разглядываете кого-нибудь?
Стивен с лукавым видом прищурился:
– Только если есть на кого смотреть.
– Это что, комплимент? Чуть помедлив, он ответил:
– Не знаю.
Откинув голову назад, Белл буркнула:
– Очень типично для вас. – Через несколько секунд она показала на небо: – Бык.
– Что?
– Бык. Облако, похожее на быка. Стивен искоса посмотрел на небо:
– Облако как облако – дождевое.
– Как вы сказали?
– Дождевое.
Белл презрительно поморщилась:
– У вас полностью отсутствует воображение, Стиви.
– Мы уже обсуждали эту тему. Может быть, перейдем на другую территорию?
– Тогда найдите облако, похожее на что-нибудь.
– Вы говорите таким же тоном, как Адам.
– Спасибо.
– Но это отнюдь не комплимент.
– А я думаю, что комплимент. Адам – хороший человек!
– И это я уже слышал.
– Неужели вы опять ревнуете?
– Нет, не ревную.
– Вот и хорошо! Я же сказала вам, что мы просто друзья.
– А у него все друзья. Сожалею, что он ведет себя как мальчишка.
– Тогда не обращайтесь с ним, как с мальчишкой.
– Я обращаюсь с ним, как он того заслуживает.
– Откройте глаза, Стивен. Адам – взрослый мужчина, а не мальчик. Дайте ему возможность доказать это. Перестаньте на каждом шагу вмешиваться в его жизнь! Дайте ему шанс.
– У него были шансы, сотни шансов.
– И несомненно, всегда вы были уверены, что он в очередной раз опростоволосится.
– Я никогда ему этого не говорил.
– А в этом и не было необходимости. Даже для меня очевидно, что вы по этому поводу думаете, а я знаю вас всего несколько недель. – Белл приподнялась и села. – Ваше мнение для него – все, Стивен. Он убежден, что вы не можете сделать ничего плохого, а вот у него, как бы он ни старался, все получается не так. Помогите ему.