Голубя тебе на грудь
Шрифт:
Салум почему-то остановился и вдруг пошатнулся. Певец с удивлением увидел, как из его носа протянулись две темные дорожки. Дэйси неуверенно поднес ладонь к лицу и провел ей по губам. С недоумением уставился на свои окровавленные пальцы.
Внезапно взорвались оконные стекла и висевшее на стене зеркало. С грохотом обвалилась с потолка мгновенно растрескавшаяся штукатурка. В воздух взвились клубы пыли. Люди, инстинктивно пригнувшиеся при звуке взрыва, рискнули распрямиться. Произошедшее потрясло их обоих.
Барда не задело ни шрапнелью стеклянных осколков, ни сколько-нибудь крупными кусками застывшей извести - разве
– Опа, - многообещающе проговорил Айрел, перехватывая лютню удобнее.
Певцу начинала нравиться эта штука. Он косо хмыкнул и повторно занес руку, глядя на салума с нескрываемым злорадством.
Тот, сообразив, что жертва намерена продолжить концерт, и что он не успеет ей в этом помешать, бросился к окну. Куда медленнее, чем мог бы: похоже, "трям" здорово подпортил ему координацию движений.
– Си мажор!
– мстительно процедил сквозь зубы музыкант, зажимая аккорд.
Повторно провел по струнам. Звук получился чистым, глубоким, красивым - заслушаться можно. Дэйси не оценил. Споткнувшись, неуклюже шлепнулся на пол. Тут же с усилием поднялся, уцепился за подоконник, вскарабкался на него и прыгнул в окно. Айрел выждал несколько секунд, потом медленно встал с кровати, пересек комнату и осторожно выглянул на улицу. К немалому его огорчению трупа на земле не оказалось. Убедившись, что салум сбежал, бард убрал окимму и с глубоким вздохом облегчения опустился на пол. Ушибленная спина ныла, шея болела, голова кружилась, в нос лезла пыль. Пару раз чихнув, музыкант поднял глаза и критически оглядел царивший в комнате разгром. Что ж, вот теперь-то господину Эллентизу ремонта точно не избежать.
– А мне отрежут руку, - мрачно подумал Айрел.
– После этого можно даже не сомневаться.
Поколебавшись лишь пару мгновений, он решительно встал, подошел к двери и запер ее на засов: такой шум не мог не привлечь к себе внимания, наверняка сюда уже бежит толпа народу. Решив, что времени у него практически нет, бард бросился к шкафу, распахнул его и схватил первую попавшуюся одежду: пару рубашек, какие-то штаны и теплый кафтан. Спешно запихал всё это в дорожную сумку на длинном ремне. Порывшись среди вещей, нашел спрятанный там кошель с деньгами - привык распределять средства так, чтоб в случае непредвиденных обстоятельств под рукой могла оказаться хотя бы их часть.
В коридоре уже звучали встревоженные голоса. Айрел заторопился еще больше. Нахлобучил сапоги, кое-как отряхнув со стоп налипшую штукатурку. В дверь тревожно постучали. Бард, чуть посомневавшись, сорвал с себя остатки рубашки и схватил с полки новую. Натягивая ее на бегу, кинулся к своей верной лютне, с которой пересек всю страну вдоль и поперек, и с сожалением обнаружил, что та тоже не пережила атаки окиммы. Погладив на прощание треснувший бок, музыкант сгреб сумку и рванул к окну. На полдороги притормозил, развернулся и побежал к уже сотрясающейся под ударами двери. "Рион не виноват", - вывел он на ней куском штукатурки.
– Айрел! Что происходит? Всё в порядке? Айрел, откройте!
– кричали в коридоре.
– Ломайте дверь!
– это уже предназначалось кому-то другому.
Бард подбежал к подоконнику, залез на него, стараясь не порезаться об усыпающие его стеклянные осколки, высунулся на улицу и огляделся, изучая расположение окон, водостоков и стыков кирпичей. Да, в силе и ловкости ему не сравниться с салумом, однако верхолазом он тоже был неплохим. Музыкант перекинул сумку через плечо, крепко уцепился за карниз и вылез наружу. До земли он добрался быстро и без проблем. Сверху слышались крики - похоже, дверь в его комнату таки высадили, привнесенные в интерьер изменения оценили. И кто-нибудь сейчас непременно выглянет в окно... Айрел со всех ног бросился к забору. Подпрыгнув, уцепился за край и, оттолкнувшись сапогом от немного выступающего из кладки камня, сумел подтянуться и забраться наверх. Поморщился от боли - удары о стену не прошли бесследно. Не дожидаясь, когда его заметят и стащат обратно, бард перекинул ноги на другую сторону преграды, свесился и, разжав пальцы, спрыгнул.
***
Дэйси, тяжело дыша, ковылял по узкому переулку. Остановился и привалился боком к стене дома. Глубоко вздохнул, закрывая глаза. Его всего колотило, ноги подкашивались. Мужчина зашелся в приступе кашля и со злостью сплюнул кровь. Утер дрожащей ладонью рот и с трудом выпрямился. Побрел дальше.
Улочка была грязной и пустынной. Гильдия бардов осталась далеко позади, салум рассчитывал, что возможная погоня его уже не найдет: в этой части города было такое переплетение закоулков, тупичков и проходных дворов, что затеряться здесь ничего не стоило. Однако через некоторое время Дэйси остановился и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Резко развернулся, принимая боевую стойку, и напряженно скользнул взглядом по переулку, выискивая затаившегося преследователя. Вряд ли это бард решил добить его своей трынделкой, а с кем-нибудь другим, мужчина был уверен, он сможет справиться даже в таком состоянии. От стены одного из домов неторопливо отделился силуэт.
– Неважно выглядишь, Дэйси Найя.
– Райнор?
– салум досадливо поморщился, немного расслабляясь.
– Что ты делаешь в Табиде?
– То же, что и ты, - отозвался Кеане, подходя ближе и давая себя разглядеть.
– Прибыл в ходе охоты.
С громким треском надкусил яблоко.
– О, - собеседник косо усмехнулся.
– Дай угадаю. По-прежнему всё записываешь и анализируешь? Боишься пропустить какую-нибудь важную деталь, типа сколько раз в день сырье ходит в туалет и на какую сторону зачесывает волосы?
– Дай угадаю. По-прежнему лезешь на рожон, даже не попытавшись выяснить, что к чему?
– мужчина небрежно взмахнул рукой, указывая на потрепанный вид коллеги.
– Сталкиваешься с непредвиденными обстоятельствами и ползаешь по улицам, харкая кровью?
– Не твое дело, - злобно прошипел Дэйси.
Отвернулся, демонстрируя, что разговор окончен, и побрел дальше.
– Какая она была?
– Кеане с нескрываемым интересом рассматривал собеседника.
– А?
– хмуро переспросил салум, останавливаясь и вновь обращая на него внимание.
– Окимма, которая с тобой это сделала, - пояснил мужчина, снова вгрызаясь в свое яблоко.
– Я не поверю, что тебя так потрепал обычный человек.
– Тебе-то что?
– огрызнулся Дэйси, пошатываясь.
– Просто спросил.
Раненый смотрел на Кеане с подозрением. Что-то не нравился ему его взгляд - непривычно оживленный, заинтересованный, словно чего-то ожидающий.