Гончаров и кровавый бизнес
Шрифт:
Недовольно ворча и стыдливо отворачиваясь, пять меломанов приводили себя в порядок. Я с удовлетворением сообразил, что никаких видимых следов ударов на них не было. Ухов бил сильно, но аккуратно. Ба! Только теперь я заметил, что самым благоразумным оказался не кто иной, как сам руководитель. Именно его не хватало на бранном поле.
– Эй вы, ханурики, а где ваш маэстро? Где сам маэстро Пятницкий?
– Какой еще Пятницкий?
– с вызовом спросил самый молодой.
– Ну который в микрофон чертей созывал.
– Так он не Пятницкий, а Петровский.
– Вон оно что, ну ладно, подождем, мы люди не гордые, - ответил Макс, поудобнее устраиваясь на стуле.
– Кончай, Славик!
– встревоженно вмешался бас-гитара, получивший побольше остальных.
– Не слушайте его, мужики, лажу он гонит, а Генка слинял по-тихому. Он всегда так, только бодаловка, он в кусты. Наверное, на толчке отдыхает, а он что - вам нужен?
– Да, надо бы перекинуться парой слов, мы для этого сюда и пришли.
– Славик, иди притащи этого очконавта, он доиграется, скоро я сам его подловлю.
Гена Петровский пришел бодрый и улыбающийся.
– Ну, вот и успокоились, слава богу. А я думаю, зачем вмешиваться, без меня справитесь. Как дела?
– Это я тебе сегодня вечером, как отлабаем, объясню, - мрачно пообещал бас-гитара и недобро зыркнул на шефа.
– А в чем, собственно, дело? Я не пойму. Господа, вы ко мне? К вашим услугам, - засуетился Петровский, а я видел перед собой совершенно другого человека, вчера он был гораздо симпатичней.
– К тебе, к тебе, - проворчал я, прижимая платок к опухшему глазу, пойдем-ка, дружок, выйдем на минуточку, а то у вас тут все анашой провоняло, не хочешь, а задуреешь. Геночка, - взяв его под локоток, задушевно начал я, - ты меня, наверное, помнишь? Я еще вчера приходил к тебе, и мы с тобой базарили о том бритоголовом, что принес тебе устное распоряжение, припоминаешь?
– Припоминаю, - осторожно согласился рок-звезда.
– Вот и чудненько. А теперь постарайся припомнить эдакого невзрачного, маленького человечка в зеленом спортивном костюме. Не заметил ли ты его во время предпоследнего заезда? Его характерные приметы: большая голова, большие ноги и бабий голосок. А самое главное - это его нос. Он вислый, большой и похож на банан. Не видел такого?
– Н-н-нет, не знаю, вроде бы нет.
– Подумай хорошенько, он похож на гнома.
– А-а! Гномик-то! Так бы сразу и сказал, конечно заметил, мы над ним угорали. Только он не в зеленом костюме был, а, скорее, в сиреневом.
– Это детали. А почему вы над ним угорали? Что он делал? Как себя вел?
– А как может вести себя пьяный в задницу полудурок? Приставал ко всем. Лез целоваться. Говорил, что он нас всех любит.
– А кроме вас, он еще кому-нибудь докучал?
– А то нет. Там выше нас телка сидела. Нормальная такая бабца, но юбка у нее только и закрывала что поясницу. Так этот карлик полез к ней в трусы. Ножки у нее не слабые, она его коленкой так поддела, что он отлетел на руки к какому-то менту. Мужик тоже хочет его стряхнуть, а он ни в какую, вцепился в него как клещ и
– Что? Какая мамаша, о чем ты говоришь? Чья мамаша?
– Ну этого карлы, с тыквой Дауна. Прибежала, извиняется, схватила его на ручки, плачет, приговаривает, успокойся, говорит, мой миленький, никто тебя больше не обидит, никто не тронет! Ну тут на нее народ как зашипел, чтоб не мешала смотреть, она и убралась вместе с ним.
– Ты что мне тут ахинею несешь, какая, к черту, мать? Ему же лет пятьдесят должно быть, и рост у него совсем не карликовый, метр шестьдесят.
– Сколько ему было лет, я точно не знаю, по его идиотскому хрюкалу этого не определишь, но думаю, не больше четырнадцати, а вот с росточком точно лажа получается, чуть поболе метра в нем было.
– Так какого же дьявола добрые пять минут ты заставляешь меня выслушивать всю эту чушь?
– Я не заставлял, начальник, ты спросил, я и ответил. Рассказал то, что помню.
– Это хорошо, теперь вспомни, кто сидел в непосредственной близости от ваших акустических систем.
– Да кто же его знает, ты задаешь совершенно немыслимые вопросы. Это же сотни людей.
– А я не прошу тебя перечислять их всех. Но может быть, были такие, которые так или иначе тебе запомнились? Например, внешним видом или неординарностью своего поведения.
– Ну запомнился один ненормальный, что сидел прямо перед стойкой нашего помоста, ему динамики били прямо по ушам.
– Вот-вот, расскажи о нем подробно.
– А чего рассказывать. Мужик примерно его комплекции.
– Он показал на Ухова.
– Сидел в наушниках, наверное, с плейером. Одет был в хороший костюм, но без галстука. Часы на нем дорогие были, и что мне особенно запомнилось, у него на шее висел большой бинокль. Я еще тогда подумал: зачем такой большой, вполне бы хватило обычного.
– К нему кто-нибудь подходил?
– Я не заметил, хоть он и сидел один. Ближайшие две-три скамейки перед ним были пусты, ясное дело, кому же хочется рвать барабанные перепонки.
– Погоди, зема, не тарахти, - неожиданно заинтересовавшись, вмешался Макс.
– Ты говоришь, бинокль у него был и тебя удивило, что он очень большой. Я тебя верно понял? А какой большой? Морской, что ли?
– Да откуда ж мне знать, морской он или речной. Видел, что он больше обычного, гораздо больше моего.
– А у тебя какой?
– еще настойчивее насел Ухов.
– Простой, с шестикратным увеличением.
– Ну и молодец! Небось за соседками подглядываешь?
– почему-то развеселился Ухов.
– Иди, родимый, продолжай наблюдение, мы с пацанами этим тоже занимались, правда, только в шестом классе.
Когда златокудрый менестрель удалился, я спросил не в меру возбужденного Макса, в чем, собственно, дело и по какому поводу его восторг.
– Пока не скажу, Иваныч, надо сначала все путем проверить, а потом и вавякать. Ты езжай по своим делам, я по своим, а вечером я заеду к тебе. Я ведь больше сейчас не нужен?