Гончаров и портрет дьявола

Петров Михаил

Ну что, Юрий Александрович?
– Потирая руки я вернулся в гостинную. Как вам понравилась исповедь Воронцова?

– Очень понравилась. Сейчас вызову машину. Ее надо закрывать.

– Не имеете права!
– Вытолкнув кляп завизжала мадам Приходько.
– Не знаю я никакого Воронцова. В глаза его не видела.

– Странно, а ваши партнеры по сексуальным игрищам утверждают, что он здесь был не далее как сегодня днем. И то же самое подтверждает дежурящий внизу охранник. Более того, он показал, что видел Олега одетого в монашеское одеяние тридцатого ноября, когда

он направлялся к вам. Он просто не подал виду, что сразу узнал своего бывшего коллегу. Решил, что это обычный розыгрыш. Так, что, леди Макбет, вы в незавидном меньшинстве.

– Ладно, я все расскажу. Только он врет, все было совсем иначе. Олег притащил мне икону зная, что Гриша собирается со мной разводиться. Он сказал мне, что его икона поможет мне восстановить наши супружеские отношения. А я-то, дура, ему поверила. Своими руками, сама того не зная, убила моего Гришу.

– Хорошая версия.
– Пододвинув телефонный аппарат и набрав козырный номер заметил Шутов.
– За прошедшие десять минут это уже вторая.

– Не расстраивайся, Юрий Александрович, завтра утром будет третья, а к понедельнику она наконец расколеться. Слишком уж грязно они сработали. Куча косвенных свидетелей и масса прямых улик. Ей сам Плевако не поможет.

– Будем надеяться. Костя, мне надо сказать тебе пару слов.
– Загадочно увлекая меня на кухню прошипел он.
– С этим делом все понятно, а что у тебя есть по двум остальным иконам?

– А что есть у тебя?
– Довольно грубо спросил я.

– Работаем.
– Солидно крякнул он.

– Вот и мы работаем. Есть у меня одна предположительная версия, но говорить о ней пока рано. Нужно как следует все проверить, потому как если она верна, то мы можем воткнуть палку в огромное гнезда со злыми осами. И чтобы его ворошить нам необходимо чем - то прикрыть наши голые задницы. Но пока это только предположение. А уж если ты коснулся этого вопроса, то позволь тебя спросить, ты видел своими глазами изображение того дьявола?

– Да и доложу тебе, зрелище впечатляющее.

– Это кустарное производство?

– Если и кустарное, то налаженное на высоком уровне. Это не отливка, но и не чеканка. Скорее всего штамповка. Понимаешь, основа рожи оттиснута на тонком латунном листе, а потом протравлена всякими кислотами и химикатами. Глаза и язык красные, белки, рога и клыки ядовито желтые, а вся остальная рожа какая - то зелено - коричневая. Короче, если моя баба надумает родить третьего, то на четвертом месяце я обязательно его принесу ей в спальню. А вот и мои мужики подъехали. Богатый у нас сегодня улов.

– Не забывай, кто их нагнал в твои сети. Завтра жду ресторан.

– Созвонимся.

Забившись на заднее сиденье хитрая Милка не проронила ни слова, чем поставила меня в совершенно дурацкое положение. По собственной инициативе, везти её к папаше, после всего того, что она для меня сделала, было как-то некрасиво. Но и кухонный диванчик мне порядком надоел.

– Черт с ней, перекантуюсь ещё одну ночь.
– Подумал я останавливаясь у подъезда и бодро объявил.
– Вам на выход, графиня!

– А куда поедет

граф?

– В конюшню, ставить карету. Господи, а этот горе - бизнесмен что тут делает? Милка, мне кажется у нас на ужин сегодня труп.

На скамейке, наполовину припорошенный снегом сидел Герберт Седых. Сидел он абсолютно неподвижно и это заставило меня пробкой вылететь из машины. Но слава Богу, мои мрачные предположения не подтвердились. Увидев меня "труп" вскочил и радостно поздоровался.

– И давно ты здесь загораешь?
– Вместо приветствия спросил я.

– Да нет, с семи часов.
– Мерзлым поленом подпрыгивая на месте он старался стряхнуть с себя налипший снег.
– Все нормально.

– Нормальней некуда. Быстро в квартиру. Два с половиной часа просидеть на восьмиградусном морозе! Идиот, хоть бы в подъезд зашел. Что у тебя случилось?

– Ничего страшного.
– Растопырившись чучелом застрял он в передней. Мы с Володей Бондарем опять подружились.

– И чтобы сообщить мне эту радость ты три часа морозил свою задницу? Язвительно спросил я помогая ему снять заскорузлый пуховик.

– Нет, Костя, тут дело в другом. Вот, посмотри.
– Протянул он мне пустую спортивную сумку черного цвета.
– У тебя не найдется чего-нибудь выпить?

– Похоже, что ты начал спиваться прямо на глазах. Что это?

– Сумка.

– Я вижу, что не ядерная ракета. Что она должна обозначать?

– Там след от мужского ботинка, я думал он тебя заинтересует.

– Ты можешь говорить понятней. Людмила Алексеевна, у него мозги покрылись толстой коркой льда. Выдайте ему из своих тайных запасов сто граммов.

– Мы с Бондарем помирились и даже подружились.
– Проглотив водку Герберт вновь указал на важное событие своей жизни.
– И сегодня утром он написал своему отцу записку, чтобы тот отдал мне остатки тех вещей, что ему удалось спасти от пожара. Я сразу же поехал к нему и он вернул мне четыре полные сумки, одну из которых я привез тебе.

– Очень приятно, но я сумки не коллекционирую.

– Дело не в сумке, а дело в следе который четко отпечатался на сумке. Я сначала тоже не придал этому никакого значения, но подумал и кое что смекнув спросил у Володи, где он взял эту сумку. Он ответил, что все шесть сумок он взял в магазине, а эту, которая сейчас лежит перед тобой он поднял с пола. В спешке, или просто из-за ненадобности, грабители бросили её на пол и один из них случайно на неё наступил. Володя говорит, что этот след может соответствовать тому человеку, что тогда командовал грабителями. Вот я и подумал...

– Все ясно.
– Остановил я поток его умозаключений.
– Это действительно может пригодиться. А что ещё вспомнил твой лучший кореш?

– Не иронизируй, он действительно вспомнил кое что ещё и это будет поважнее чем след ботинка. Это касается того Неизвестного, с которого начались все мои беды. Оказывается он видел его раньше. Да, ещё летом на пристани. Когда его выгнала жена он больше месяца отирался в порту и там несколько раз видел этого человека, когда он садился в свой катерок.