Гончаров и смерть репортера

Петров Михаил

– Але, гражданин,

– послышался голос сверху,

– вам там шмырь не встречался?

– Какой ещё шмырь?

– Удивленно задрав голову прогудел бородач.

– Ну, такой, в спортивных штанах и в пиджаке.

– Не видел я никаких шмырей кроме тебя.

– Но

– но! Поосторожней, дяденька, я ведь и зацепить могу.

– Я тебе зацеплю! Я тебе так зацеплю, глядь сопливая, что и дубина твоя не поможет.

– Вел рискованный диалог бородач, открывая двери прямо у моего носа.

– Ко мне, пацаны!!!

– Истошно заревел Вован требуя немедленной подмоги!

– Да заткнись ты, пес кастрированный,

– спокойно посоветовал

ему бородач.И немедленно убирайся с моей крыши. Продавишь, я твоему тяте такой счет выставлю, что тебе придется дослуживать в Таджикистане, козлик гребаный. За шиворот закинув меня в гараж бородач продолжал ссору с властями. Моментально оценив обстановку я тут же юркнул под машину, в смотровую яму, потому что более подходящего места просто не нашлось. Отсюда мне было слышно как подоспела подмога и завязалась громкая, неконструктивная беседа. Причем громче всего кричали батальонники, голос бородача по прежнему бубнил размеренно и спокойно. Ничего себе, в хорошенькую же историю я снова влип, да хоть бы один, а то ещё и постороннего человека прихватил. И опять оказался в яме. Кажется мне не терпиться оказаться под землей. Оно конечно, все мы там будем, но зачем же форсировать события.

– Эй, герой, вылазь,

– ножиданно мои философские измышления прервал голос моего спасителя.

– Да не бойся убралась эта склизь.

– А я и не боюсь,

– с гонором высовывая голову, ответил я,

– просто не хотелось руки о них пачкать.

– Ну

– ну,

– заржала борода,

– вид у тебя самый геройский. Вылезай, будем знакомиться. Меня зоут Георгием, или по просту Жорой

– Костантин. или попросту Гончаров,

– отряхнвшись, я протянул ему руку,Весьма вам благодарен за своевременную помощь, но почему вы это сделали? Или вам показалась симпатичной моя рожа?

– Рожа как рожа, у меня не лучше, просто я на дух не переношу этих козлят.

– Да, к сожалению их многие не любят.

– Не любят многие, но ненавидят единицы, хотя лично они тут не причем, во всем виноваты их сучьи родители.

– Да, конечно, только я вас не понимаю, при чем здесь пращур милиционера?

– Кажется о милиции я не говорил, а говорил я об этих сопливых негодяях, которые благодаря мамкиным деньгам, да папкиным связям пристроились служить в собственном городе. Развеселая это служба, днем отлавливать подвыпивших стариков и пьяных работяг, а по ночам околачивать яйца об жопы блядей! В то самое время когда кишки их свертников везут домой в цинковых гробах.

– Вы потеряли сына?

– Двоих. Подозрительно отвернувшись он склонился над инструментальным ящиком и громко забрякал железяками. Я потихоньку попятился к дверям.

– Погоди, давай выпьем. Ничего, я редко себе такое позволяю, только с незнакомыми. Помянем Бориса и Глеба. Мы выпили и мне очень захотелось стать его знакомым. Домой я примчался в половине четвертого и подобно голодному псу сразу же набросился на свою добычу. Из конверта я извлек десять черно

– белых фотоснимков форматом девять на четырнадцать и пластиковый пакетик с разрезанной на части пленкой. Шесть фотографий я отложил сразу, поскольку под мои версии они не подходили, а значит и интереса не представляли. На них были запечатлены две дорожно транспортные аварии с живописно искореженными машинами и окровавленными трупами, причем у меня возникло ощущение, что Старков снимал их с растояния двадцати сантиметров. Кроме слова он отлично владел фотокамерой. Оставшиеся четыре снимка были непонятными и потому представляли интерес. Я сразу же прикинул, что сделаны они были в период между пятнадцатым и тридцатым мартом так как предпоследний чек ателье был датирован четырнадцатым числом. Но как увязать эти фотографии с теми делами, которыми занимался журналист? Три темы: Наркотики, бордель и инспектор рыбнадзора. У меня перед носом четыре фотографии. Улыбающаяся кому

– то рожа мужского пола, заснятая примерно с пяти метров в полуанфас, причем в тот момент когда она об этом не подозревает. Вторая и фотография показывают одно и то же место, только проэкспонированное с различных точек. Оно мне знакомо, но в каком районе города находится этот заснеженный кусок сквера или аллеи? В центре снимка толи клумба, толи невысокий фонтан закрытый толстым слоем снега, непонятно. С правой стороны, в верхней части кадра угол какого

– то нежилого здания, слева садовая скамейка. Где, где я мог это видеть? На третьей фотографии под иным ракурсом опять по ценру все та же клумба. Нет! Теперь точно видно, что это фонтан. Слева уже не скамейка, а правый угол того же здания. В правой части снимка какой

– то магазин или аптека, или что

– то в этом духе. Где находится кусок этого архитектурного варварства? Нет, не вспомню. Четветвертое фото меня несказанно порадовало. На нем был изображен добротный деревенский дом с громадным подворьем, всяческими пристроями и свинарниками. Тут и Гончарову было понятно, что находится он ни где нибудь, а в Гридневке и именно в нем, а точнее в какой

– то пристройке веселая хозйка поутру обнаружила безыменный труп мужика. Ну что же не так уж и плохо для начала, а если учесть, что местонахождение фонтана я могу определить хоть сейчас, то совсем хорошо. Хорошо бы только знать зачем покойный запечатлил это безлюдное место? Я могу биться над этой загадкой месяц, а потом окажется, что он пейзажист. Не откладывая дела в долгий ящик я пошел по знакомым соседям тыча им в морду городской пейзаж. Удивительно, но ответ у всех был до глупости стереотипен и очень походил на мой собственный, вроде того, где

– то видел,а сечас не помню, не соседи ,а чурки с глазами. В конце концов плюнув на их ограниченный кругозор я выпил у пенсионера

– фронтовика стакан водки, пожелал ему долгие лета и поплелся спать.

– Опять мой котик нажрался, скотина!

– Услышал я свозь сон, милый моему сердцу, голос беременной невесты. И куда только подевался тот самый шарм так пленивший меня при первой нашей встрече.

– Ага.

– Согласился я блаженно зевнув.

– Завари ка милая чаю, да покрепче, мне на работу пора.

– У котика мозги потекли? Посмотри на часы!

– Восемь часов, ну и что? "Восемь часов, осторожное время, три пограничника ветер и темень..." Самое подходящее время для ищеек и воров.

– И проституток тоже.

– Пардон, мадам, не вижу связи.

– Зато я её просматриваю отлично. Что это тебя на городские виды потянуло? Или все не можешь забыть "знакомые печальные места?

– Миль пардон, мадемуазель, о чем это вы?

– О том самом и не строй из себя невинного мальчика во сне переспавшего с пионервожатой.

– А у кошечки с головой все в порядке? О чем ты шипишь?

– О Пяти фонтанах, или попросту о Блядском пятачке. Весь стол его видами завалил. Соскучился по трипперу?

– Господи, Милка,

– наконец до меня дошло,

– да ты же самая умная обитательница этой квартиры За исключением кота. Ты даже не представляешь как ты мне помогла. Это же Дворец культуры Нептун, а сзади набережная. В палату где выздоравливая лежал Ухов меня пропустили беспрепятственно по той простой причине, что дежурная медсестра куда