Гончаров и стервятники

Петров Михаил

– Бабок нет, - с обреченным сожалением выплюнул он слюнявый охнарь и тяжело, как лось в загоне, вздохнул.

– А чего, Эдик, неужели перестановка смесителей местами не изменила твоего финансового положения?

– Да вот дали.
– Он с готовностью показал "штуку".
– А куда с ней? Может, Иваныч, добавишь? Да ко мне в биндюжку. Мне баба сегодня на обед котлеты дала, три штуки, два яйца, помидоры. А хлеб я куплю.

Я вежливо поблагодарил за любезное, идущее от сердца предложение и протянул ему тысячу.

– Повествуй, Эдинька.

– Ну вот. Как

старикана на труповозке увезли, тут евойная баба прибежала с ключами. Я-то не знал, что у нее дубликаты от всех замков, а то бы и дверь ломать не пришлось. Она мне и деньги на новые замки дала, чтобы я в хозмаг сбегал. Я и побежал.

– Когда уходил, кто оставался в квартире?

– Ну кто, участковый, еще с ним какие-то менты приехали, Валентина эта самая и Люба, уборщица.

– А когда вернулся?

– Когда вернулся, менты собирались уже уходить, оставались Люба и Валентина, та мне и за работу уплатила. И еще были эти его дружки старые. Один здоровый такой, розовый, как свинья. А второй длинный, чернявый, помоложе, он ухилял раньше, когда я только в подъезд заходил.

– Понял, Эдик. А этот чернявый, в чем он был одет? Что нес в руках?

– Ну, в руках вроде "дипломат" был, а одет в черный костюм.

– А розовый как выглядел?

– Тоже в черном костюме, а в руках не помню что было. Да вы у Валентины этой спросите или у Любы - она через улицу в розовом доме живет, пятнадцатая квартира.

– Спасибо, Эдик. Хочешь еще заработать?

– Конечно хочу, - ну точно как Буратино у поля дураков, ответил он.

– Тогда сегодня ночью осторожно посмотри, кто зайдет в подъезд и будет звонить или открывать квартиру Кротова. Если сможешь, останься на ночь. Только очень осторожно. Это будет стоить червонец. Согласен?

– Нет проблем, шеф. Бабки принесешь к десяти?

– Нет проблем! Кому ты отдал ключи от новых замков?

– Всего их было шесть штук: три для одного и три для другого. Как вставил, все отдал Валентине, а она при мне два комплекта отдала соседке на случай Бориного приезда.

– Ну ладно, будь осторожен! Я хлопнул его по плечу. Потом, уже усаживаясь в подошедшую машину, добавил:

– Ни во что не вмешивайся и не высовывайся, тебя не должно быть видно.
– Оглядываясь, я долго еще видел его неуклюжую, медвежью фигуру в виде знака вопроса.

– Куда, Иваныч?
– выруливая со двора, спросил Борис.

– Вы куда-нибудь к друзьям или на дачу. У вас далеко дача?

– Так нет ее, отобрали. Власть переменилась - накрылась дача.

– Тогда к друзьям, и желательно до утра.

– Это можно. Ольга, сегодня будем гулять. А вас куда?

– А меня-то, меня к птичке-невеличке, к Ирине, значит. Дома она сейчас?

– Сейчас пять. Должна быть дома. Она на работу к шести тридцати ходит.

Заметив, что Ольга насторожила ушки, я перебросил магнитофонные вопли на задние колонки, вполне деморализовав молодую жену.

– Борис, что она из себя представляет?

Он неопределенно мотнул бородой.

– Ира, Ирочка... племянница Валентины. Девочка с апломбом, но без предрассудков. А вы что же, на нее думаете?

– Я на всех думаю.

Даже на вас, пока не докажу сам себе, что это не так. На всех думаю, но ничего пока не придумал. Ключи от квартиры вы как получили?
– закончил я вопросом.

– Лично в руки от соседки, два комплекта. Третий был у Валентины. Когда тело привезли домой, там постоянно кто-то был, а привезли его девятого, в понедельник. До этого дня квартира, по рассказам Валентины, стояла закрытая.

– Говорили вы с Валентиной по поводу исчезновения монет?

– Да, и неоднократно. Из ее рассказов я понял, что она появилась в квартире, когда тело отца вывозили для вскрытия. Там уже были Люба, Эдик и человек пять из милиции. Вроде соседка робко топталась в дверях, а потом явились Чистов и Князев. Улучив момент, Валентина проверила томик-шкатулку, но, по ее словам, даже на ощупь она была пуста. Так что если верить ей, то получается, что деньги унес убийца. Собственно, из-за этого и умертвили отца.

– Борис, а если не верить, то как?

– А тогда получается, что убила и забрала деньги Валентина, а потом кто-то из знающих про их существование убил ее. Это могли быть Чистов или Князев.

– Или Ирина.

– Или Ирина, - подумав, согласился Борис.
– Но вряд ли. Она про них точно не знала. Во время так называемого перезахоронения ее, а с ней и меня, выгнали из комнаты. Но выгнали в шутку, будто бы дурачась. Так что воочию я эти монеты видел только до перезахоронения. А потом только подойдешь, прикинешь "Капитал" в руке и удовлетворенно заурчишь. Вытащить червонцы из тайника - процесс довольно сложный и долгий. Они там хитро фиксировались. Отец говорил, с полчаса надо вынимать. Так что реально убийцей Валентины могут быть Князев или Чистов. Я их одинаково недолюбливаю.

– Хорошо, Борис, линию ты выстроил убедительную, я и сам хочу такую иметь в загашнике, но приклей-ка ты сюда убиенного бомжика, и я ставлю тебе пузырь портвейна.

– А случайный свидетель? Увидел то, что не должен был увидеть, и они ему сломали хребетину.

– Хорошо это все, Боря, но где-то рядом. Скажи, была ли такая необходимость у Валентины?

– Какая?

– Лишить старика жизни.

– Не знаю.

– А я, Боренька, знаю, что нет, не было. Они не расписаны. Это значит, что при мертвом старике она никто. И на его имущество претендовать не может. А убить, чтобы забрать монетки?.. Не думаю. Баба она неглупая, цену себе знала и прекрасно понимала, что убийство очень часто расследуется по горячим следам и подозрение сразу падет на нее, как на наиболее близкого человека, имеющего корысть. Как они относились друг к другу?

Борис недовольно щипнул бороду, останавливаясь:

– Приехали. А относились они друг к другу хорошо. Отец ее любил. Хреновины всякие покупал. Даже вот монет несколько презентовал, а при его обжорстве это кое-что значит. А она платила ему уважением. Шутка ли - из зачуханной секретарши пробиться в референты и получить трехкомнатную квартиру? Да, вы правы, не было у нее резона убивать отца. Да и плакала она, мне кажется, не понарошку.

Я кивнул, соглашаясь, и спросил:

– А Ирина?