Шрифт:
МИХАИЛ ПЕТРОВ.
ГОНЧАРОВ И ТРУП АКТЕРА
Брюзжа и жалуясь на сковородке шипело сало нехотя принимая куринные плоды битые безжалостной милкиной рукой. Ожидая первого завтрака за палачом завороженно наблюдал кот. На кухонном диванчике, в трусах и майке сидел господин полковник и курил третью сигарету. Напротив, в аналогичном наряде расположился ваш покорный слуга, Константин Иванович Гончаров.
– Прямо таки семейная идилия, - лениво думал я, отхебывая холодный кофе.
– Только канаркйки не хватает. Нет, С этим определенно нужно кончать. Не пора ли побеспокоить моих жильцов и вернуться
– Желчно спросил я хлопотавшую супругу. А может мы там уже не числимся в списках?
– А чего вам здесь не живется?
– Вместо дочери отозвался Ефимов.
– Или места вам мало? Три комнаты на троих, живем как баре.
– Да будет уже, вас - то стеснять, вам отдых нужен, вы теперь человек служивый.
– Да уж!
– Самодовольно согласился Ефимов.
– Фирма у меня получилась серьезная.Однако это не мешает нам жить всем месте, да возвращаться теперь я буду поздно,
работы предстоит непочатый край. Пока все наладится...
По моему бредовому совету и при финансовой поддержке какой-то сомнительной фирмы, неделю назад он открыл частное охранное предприятие "Сокол" и теперь ходил ужасно гордый своей значимостью. Заключал договора и укомплектовывал штат.
– Пока все наладится, все встанет на свои рельсы, - важно гудел он, пройдет не меньше недели, но мы уже приступили к непосредственной работе, взяли под охрану две фирмы и драматический театр.
– Скоренько вы однако.
– Ласково и льстиво похвалил я тестя.
– Время зря не теряете, только вот шею бы не сломать.
– Не сломаем, а тебе бы я посоветовал, не язвить, а идти ко мне на работу. Ходишь неприкаянным, перебиваешься случайными заработками. Вот тебе - то и в самом деле шею свернуть недолго. Дочь, я правильно говорю?
– А ему хоть кол на голове теши!
– С готовностью согласилась Милка и шлепнув на стол сковородку отвесила мне подзатыльник.
– Устраивайся на работу, балбес!
– Если только в театр...
– Неуверенно согласился я.
– Да костюмером, да в женскую гримуборную, то пожалуй я бы пошел.
– А не пошел бы ты мимо? Козел!
– Взъярилась супруга.
– Вот и я о том же. А что, Алексей Николаевич, в театр охранники ещё нужны?
– Нет, Костя, там уже все укомплектовано. Но могу тебе предложить место в ТХФ, там один человек ещё требуется.
– Не надо, - окуная в желток хлеб живо отказался я, - мне аббревиатура не нравится, чем то нецензурным попахивает.
– Почему же? ТХВ, это Театрально Художественный Фонд. Кстати сказать, он расположен в здании театра, только имеет отдельный вход.
– Все равно не надо, в театр хочу.
– Смотри ка какой театрал выискался!
– Желчно воскликнула Милка. Папа, замечу тебе, что на проделках Скапена, этот урод весь спектакль просидел в буфете.
– А что, буфет там хороший.
– Неожиданно для дочери согласился со мной полковник.
– Я там уже дважды побывал и с барменом у меня сложились приятельские отношения. Дети мои, а не пойти ли нам сегодня вечером в театр? Мне с проверкой охранников, а вам для развлечения.
– Лучше скажи, что с проверкой буфета.
– Бестактно исправила Милка отца, но я горячо поддержал его доброе начинание.
– Всенепременно, Алексей Николаевич, я просто умираю от страстного желания сию же минуту вдохнуть неповторимый запах кулис.
– Запах водки ты вдохнуть желаешь.
– Не унималась жена.
– Что бы вы понимали! Вы же не знаете. Как сказал великий драматург, любите ли вы театр так, как люблю его я?
– Клоун, но в театр я бы пошла с удовольствием.
– Значит наши желания совпадают.
– Заключил тесть поднимаясь из - за стола.
– Да, только было бы неплохо знать какой сегодня спектакль.
– Какая разница?
– Резонно спросил полковник.
– Все одно ты идешь демострировать свои наряды.
Сегодня своим творчеством, а именно спектаклем "На дне" нас баловал Алексй Максимович Горький. Пьеса на мой взгляд великолепная. Милка мой восторг совсем не разделяла, потому как ожидала испанских страстей или современной политической пошлятины. Полковник держался индифферентно, недвусмысленно поглядывая на барную стойку. Едва дождавшись второго звонка мы силком затолкали нашу даму в зрительный зал и позволили себе немного расслабиться, после чего пристрастно и строго мы отправились проверять блокпосты. Их оказалось три и на каждый мы потратили не меньше десяти минут. Утомленный этой процедурой тесть предложил повторить добрый ритуал. В общем в зрительный зал нам удалось попасть только в самом конце творения великого гения.
На сцене темный и мрачный подвал ночлежки с топчанами, нарами и серыми копошащимися её обитателями. Всяк занят своим делом, кто - то пьет пиво, кто - то играет на гармошке, в кто - то стонет и плачет.
– А неплохие жилищные - коммуналные у них были условия.
– Громким шепотом делиться со мной тесть, наши бомжи только позавидовать могут.
– Ни боже мой.
– Отвечаю я.
– Тогда они жили под царским гнетом, а теперь в свободной, правовой и демократической стране.
– Прекратите болтать - Зашипела Милка.
– Итак сидеть возле вас невозможно, разит как от бочек, театралы чертовы.
– Да вывести их из зала, чтоб не мешали, алкаши проклятые. Поддержала её полная дама сидящая впереди, - не продохнуть от них.
– Татарин!
– Вещал со сцены актер! Князь! За меня... помолись...
– Сам молись...
– Глубокомысленно ответил татарин. Актер слезает с нар, подходит к столу, наливает дрожащей рукой стакан водки, быстро пьет и убегает со сцены.
– Простите, гражданка, мы больше не будем.
– Проникновенно обещает тесть.
– Эй ты, сикамбр! Куда?
– Со сцены свистит Сатин и мы углубляемся в зрелище.
– Зоб!.. Затягивай... любимую! Запою... Заплачу!..
– Обещает со сцены Бубнов и я понимаю, что спектакль заканчивается.
– Со - олнце всходит и захо - оди - ит...
– Начинает Кривой Зоб.
– А-а в тюрьме моей темно - о!
– Подхватывают его Бубнов и полковник.
Открывается дверь ночлежки и появившийся Барон кричит:
– Зй...вы! Иди... идите сюда! На пустыре...там... Актер... Удавился!
Все замолкают и только немного погодя Сатин вещает свою сакраментальную фразу: