Гончаров влезает в аферу
Шрифт:
Он завякал нечленораздельно:
– Да как сказать... какая, наконец, разница?
– "Где фланговый, а где племянница", - блестяще перефразировал я Козьму и, довольный, пошел снимать куриную пенку.
– Вы будете, наконец, серьезно слушать меня? Сто "лимонов" - сумма для меня нешуточная, и десять ваших процентов, если...
– Что-что?
– Мне стало чертовски нравиться сегодняшнее утро. Лучезарно улыбнувшись, я изрек: - Двадцать пять!
– То есть?
– Процентов!
– Ты что, сдурел?
– Отнюдь, - ответил я смущенно.
– Тридцать пять!
– Но, не выдержав, швырнул ложку на стол и заорал: - Ты что, тупой? Или дуру гонишь, в игрушки играешь? Ты понимаешь, что их сначала найти нужно, эти твои "лимоны", на что я не очень-то рассчитываю. Ведь наверняка перед тем, как похитить деньги, она отработала пять-шесть вариантов. И не за один день, а, наверное, вычисляла, сопоставляла все плюсы и минусы неделями, месяцами.
Кажется, он понял всю смехотворность произошедшего торга. Хлюпнулся на табуретку и тоскливо-просяще, барбосом смотрел на меня. Так вот и замерли: я с поварешкой возле своего варева, а рядом - полные надежд и чаяния две пары глаз. Но помочь я мог только Студенту, потому как по опыту знал, что князевскую подругу найти трудно. Почти невозможно. Это ведь с виду они глупышки-обаяшечки, а заглянешь в душу - "обыкновенные крокодилы", причем умные, расчетливые и хитрые.
– Степан Ильич, давайте, как вы хотели, говорить серьезно. Сейчас вы расскажете мне все, что знаете, причем абсолютно ничего не утаивая. Сразу оговорюсь: все полученные от вас сведения обязуюсь не использовать вам во вред, если, конечно, они не носят откровенно уголовного характера. Ну а ваши отношения с налоговой инспекцией оставлю на вашей человеческой совести.
Дальше. Если я с самого начала пойму, что дело тухлое и мне его не вытянуть, либо оно связано с мафиозными раскладами, то я выхожу из игры. Причем без возврата аванса, который я у вас возьму. Также я прекращаю следствие, если пойму, что оказываюсь невольным пособником чьих-либо преступных действий. Вот, собственно, и все мои условия. Естественно, десять процентов меня вполне устроят, если я выиграю, найду деньги. Но если я найду вашу жену, а денег уже не окажется, то...
– То я выплачиваю вам половину вознаграждения, то есть пять "лимонов".
– Это разумное добавление, господин Князев, - отметил я одобрительно.
– И последнее. Если я, безрезультатно провозившись с этим делом какое-то время, увижу бесполезность и тщетность своей работы и прекращу ее - то как с авансом?
– Какой он будет?
– Наверное, "лимон".
– Претензий не возникнет.
– Хорошо. Возможно ли нам обойтись без смет, договоров, обязательств сторон - словом, без бумажного снегопада, где отражается, по какому делу я работаю?
– Да, только мне придется устроить вас временно в фирме каким-нибудь дворником или программистом.
– Договорились. Рассказывайте.
Он собирался с духом. Я же выудил вилкой дымящуюся курицу и хотел уже положить ее на блюдо, но тут эта безногая тварь решила в последний раз испытать чувство свободного полета, что закончилось болезненным вскриком бизнесмена и резкой отпасовкой дымящейся тушки на Студента и далее, прямиком в открытое мусорное ведро. Я с грустью проследил за причудливой траекторией птичьего полета. Затем, в раздумье, заметил:
– Это была моя последняя пасхальная курица.
– Лучше бы ее вовсе не было, всю мошонку обожгла.
– Да, лучше бы ее вовсе не было, - в тон ему повторил я.
– Как это? Почему?
– Деньги бы ваши целее были.
Походкой морского волка гость враскорячку прокантовал в комнату и, открыв балконную дверь, дал водителю ценные указания. Улавливая слова "курица" и "коньяк", я вытащил курятину из ведра, стряхнул с нее окурки, помыл под краном и отдал ошалевшему от счастья псу. Студент пировал.
– В общем так...
– начал Князь.
– Вчера около восьми вечера я заехал домой переодеться. В загородном офисе предстояла предварительная презентация по поводу открытия малого дочернего предприятия, коммерческого магазина "Дамское счастье".
– А отчего "Жерминаль" не назвали?
– Что, какая жерминаль?
– не всосал Степан.
– Да нет, ничего. Продолжайте.
– Так вот, около восьми я переодевался.
– Жена была дома?
– Лийка-то? Да. Сидела, скотина, перед видиком, смотрела какую-то порнуху. Я еще ей сказал, что у нее обостряется нездоровый интерес к извращениям.
– А она?
– Что?
– Как прореагировала она на ваше замечание?
– Гм... Заявила, что это у нее только визуально-теоретическое, в то время как у меня физическое, кабинетно-прикладное.
– Она знает это наверняка или догадывается?
– Знает, - ухмыльнулся Князь, - сама у меня референтом была. Да и потом имела случай убедиться. Накрыла меня с заказчицей в самой нелепой позе...
– Продолжайте о деле, - прервал я затянувшийся экскурс в эротические сферы.
– Принял душ, поменял костюм - и в машину. В половине девятого мы к черте города подъезжали
– Кто был в машине?
– Я!
– И все?
– Ну и эти, Боря с Кузей.
– Кто они?
– Боря - шофер, а Кузя - так просто, со мной ездит, на всякий случай, штурманом.
– Князь загоготал, довольный своей остротой.
– Ну-ну, - поощрительно кивнул я.
– В офис приехали около девяти. Все уже в сборе были: вице-президент Володя Ступин, мой зам по коммерческим вопросам Толик Головин, Любовь Андреевна - бух и моя секретарша Чио-сан.
– Она ведь недавно работает?
– спросил я.
– Да. Откуда вы знаете?
– Интуиция. Надо думать, в эту ночь, на презентации, вы ее и приватизировали?
– Точно!
– сыто заржал Князь.
– Тебе бы милиционером работать, зря тебя оттуда выгнали.
– Вам спасибо, - с поклоном поблагодарил я.
– Кто она такая, японка?
– Нет, кореянка. Ее настоящее имя не выговоришь. А для простоты так и зовем: Чио-сан.
– А что, своих не хватает, так заморских приглашать начали?
– Да она наша, просто ради экзотики и из экономических соображений. У нас предполагается установление производственных связей с корейской фирмой, так я заранее надлежащей секретаршей обзавелся.