Гонг и чаша
Шрифт:
— Меч я тебе не отдам, — не повышая голоса, ответил я повстанцу. — Это фамильный клинок, и, пока я жив, никто его не коснется. На колени тоже не встану, если хочешь — убивай так. Но сначала объясни, чем я и мои друзья перед тобой виноваты.
Бородатые дяди зашумели, всем своим видом показывая, что пора мне кровушку пускать. Данут махнул рукой, как бы успокаивая их: мол, ша, братва. Сейчас поговорим — и порежем их на ленточки от бескозырок.
— Ну, хотя бы тем, что вы наемники. Вы пришли на нашу землю и проливаете на ней нашу же кровь за деньги тех, кто у нас эту землю
— Чушь какая! — фыркнул я. — Мы — я и мои товарищи — если и проливаем чью-то кровь, то только свою, в боях с монстрами и нечистью, которые мешают жить мирному крестьянству.
— Ах, какое благородство, — засмеялся маг. — А вот если я проверю твои слова?
— Порошком? — скривился я.
— Ага! — Палец Данута уперся в меня. — Боишься, что враки твои вылезут наружу!
— Да вот еще. Чихаю я после этого порошка очень, — пояснил я. — Аллергия у меня на него.
— А ты не бойся, я заклинанием проверю, — порадовал меня Вайлериус, почесав переносицу. — На заклинание у тебя аллергии нет?
Ишь какой. И слово такое знает. Первый-то явно не в курсе, что такое «аллергия», а этот умник выискался.
— А я не знаю, — взмахнул я руками, которые без спросу опустил. — Пуляй, там поймем.
Вайлериус наставил на меня посох и что-то прошептал. Меня окутали синие клубы дыма, я пару раз чихнул.
— И впрямь не врет. — Маг удивленно развел руками.
— Да ладно? — Данут явно не мог в такое поверить. — Он же наемник?
— Мы тоже вашего брата-повстанца сроду не трогали, — подал голос Лейн. — Мы по нечисти работаем и по нежити. Людей убиваем только тех, что злу продались. Пусть твой маг и нас тоже проверит. Мы жить хотим! И имеем на это право!
Данут вздохнул:
— Вот, Вайли, чего ты влез? Перерезали бы им сейчас глотки, да и все. Нет, тебе надо, как всегда, правду выяснить.
— Дан, мы — ты, я, Ксю, Яс — все за правду и справедливость, мы в том слово друг другу давали. Именно в этом наша сила, брат. И если мы будем убивать всех без разбора, без того, чтобы выяснить, что к чему, то чем мы будем лучше тех, с кем сражаемся?
О боги, все паршивее и паршивее. Это самый страшный противник из тех, что может быть, — молодой идеалист. Да еще, похоже, и в квадрате.
Молодые идеалисты — это всегда очень страшно. Да если по чести говорить, любые идеалисты — это страшно. Эти сумасшедшие люди верят в торжество разума, в бескорыстие и в конечную победу добра как на вверенной им территории, так и во всем мире. И с ними очень трудно спорить — они тут же называют спорящего ничего не понимающим в дне сегодняшнем стариком, ссылаются на то, что сейчас другое время, и почему-то уверены, что вот они-то такими не станут. А еще они точно знают, как сделать так, чтобы было правильно, и не слушают никого, кто не разделяет их убеждения.
— Ну, проверил? — Я пытливо взглянул на Данута. — Я чист перед тобой и твоим народом, мои люди — тоже. И маг прав — ты поступишь не по совести, убив нас.
— Но кто поручится, что вы не станете делать черных дел в будущем? — зашел с другой стороны главарь, не желающий оставлять
— А кто поручится, что этого не будешь делать ты? — подал голос Лейн, сняв эту фразу у меня с языка.
Данут хмыкнул:
— Да, похоже, что вы и впрямь не из тех, с кем мы здесь воюем. Больно языки хорошо подвешены, те-то двух слов связать не могут.
Он подал знак своим людям, и они позволили наемникам встать с колен. Оружие, впрочем, не вернули.
— А что вы делали в этом лесу? И какие дела у тебя могли быть здесь? — Вайлериус ткнул жезлом в сторону храма. — Это когда-то было место силы, но магия давно отсюда ушла. Сейчас тут не более чем развалины.
— Этнографическая вылазка, — начал я излагать давно заученную версию. — Я и в наемники-то пошел лишь затем, чтобы как можно большее количество мест посетить. Собираю везде старинные предания, легенды, сказки. Вот про этот храм услышал и попросил ребят со мной сходить сюда — одному-то боязно, как ни крути, лес все-таки. Они тоже жутко любознательные, ну и вот…
Вожаки повстанцев переглянулись, но ничего не сказали.
— И что же мне с вами делать? — Данут покачался на носках ноги неожиданно предложил: — А давайте ко мне, а? Повоюем за святое дело, за свободу всех трудящихся Юга, против проклятого Светлого князя, а?
— Не-не-не, — замахал руками я. — Мы парни аполитичные…
— Как ты сказал? — Данут нехорошо блеснул глазами.
— Он имел в виду, что они вне политики. — Вайлериус снова почесал переносицу. — Они сами по себе.
— К тому же мы подданные других государств, — решил я закрепить успех. — Не можем мы во внутренние разборки другой страны влезать.
— Однако же влезаете! Дикие отряды ваши влезают, обеими ногами! — Данут был очень упорен.
— Это дело Диких отрядов, — ответил ему я. — Мы вообще из Вольных рот.
Данут открыл рот, видимо, хотел сообщить, что между ротами и отрядами разница невелика, но ему не дали это сделать дикие вопли Пинга и Понга:
— Неживые! Неживые идут!
Я проследил за их взглядом и увидел, что из леса выходят пошатывающиеся фигуры, напомнившие мне о первом визите к Идриссе, когда нам встретились эти самые не то сумеси, не то канаанцы. Командира с окровавленной повязкой, как в той песне, у них не было, но в целом они были один в один как те. Увидев нас, они оживились, если к ним вообще можно применить это слово, и прибавили шагу.
— Вайли! — крикнул Данут, принимая защитную стойку и выставив перед собой меч.
— Нам оружие отдайте! — завопил Лейн, хватая одного из бородачей.
Пинг и Понг без каких-либо комментариев подхватились с травки и побежали ко мне, видимо, собираясь спрятаться за мою спину.
Вайлериус гаркнул какое-то заклинание, с его посоха слетел сноп искр, пересек поляну и ударил в грудь первого идущего немертвого. Вероятнее всего, молодой маг ждал иного результата, ну, что бродячий мертвец, например, сгорит или там на части развалится. Увы, серокожему немертвому воину было от этих искр ни холодно ни жарко, и он продолжил свой шаг, явно собираясь закусить одним из нас.