Гонка
Шрифт:
Белл покачал головой.
— Не рассчитывай, что Фрост будет действовать необдуманно. Мы не увидим ни безрассудного нападения, ни безнадежной атаки. Он прямо сказал мне, что не боится смерти. Но сначала убьет Джозефину.
Установив камеры и софиты в «Норт-сайдском Колизее», Марион Морган зашла в вагон, где Исаак Белл устроил свой штаб. Белл сделал ей комплимент по поводу новой «амазонки» — Марион нашла эту юбку в Форт-Уорте, в магазине, который обслуживал жен богатых ранчеров, — и спросил:
— Как выглядит место бракосочетания?
Занятый устройством периметра, он еще не заходил в «Колизей».
Марион рассмеялась.
— Помнишь, как его описывал Престон?
— «Самый роскошный и преображаемый павильон во всем западном полушарии»?
— Он забыл упомянуть домашний скот. В этом «самом роскошном и преображаемом павильоне во всем западном полушарии» устраивают национальные шоу лучших скотоводов. Джозефина смеялась до слез.
— Ну, она ведь дочь молочного фермера.
— Она сказала: «Я выхожу замуж в коровьем загоне». Но на самом деле здание грандиозное. Много света для камер. Окна в крыше и электричество. У меня все получится. А у тебя?
— Внутри охранять легче, — ответил Белл.
Осмотрев здание, он понял, что это действительно разумный выбор: — рядом огромная железнодорожная станция для поездов поддержки и особых составов гостей и большой загон, куда легко сесть летающим машинам.
После тысячемильного пробега по ужасным дорогам автомобиль Гарри Фроста, четырехцилиндровый «Томас — Флаер» модели 35 мощностью шестьдесят лошадиных сил, был весь в грязи, посерел от пыли, оброс тросами, цепями, запасными баками для горючего и масла и множеством запасных покрышек. Но шел он прекрасно, и Фрост узнал ощущение свободы, какого никогда не испытывал на железной дороге, даже в собственном «особом» поезде. Как постоянно твердила Джозефина о полетах в воздухе — по воздуху, как настаивала она, потому что воздух почти твердый, — человек в автомобиле мог свернуть куда пожелает.
В тридцати милях от Форт-Уорта, в городке, специализирующемся на фасованном мясе и пачкающем небо дымом, Фрост остановился на невысоком холме. В мощный немецкий полевой бинокль, купленный для африканских сафари, он разглядывал поросшую кустами прерию. В миле от него проходила железная дорога. На боковой ветке, там, где когда-то был городок, сметенный с карты смерчем, стоял одинокий товарный вагон.
— Вперед!
Майк Скоттс, механик Фроста, включил мотор «Томаса». Через три часа, проехав двадцать пять миль, они снова остановились. Фрост послал Скотгса вперед на велосипеде, который они украли в Вичита-Фоллз, разведать местность и установить контакт с людьми Фроста в Форт-Уорте.
— Мне поехать с ним? — спросил Дэйв Мэйхью, телеграфист Фроста.
— Останься.
Легко найти другого механика, но телеграфист, к тому же хороший стрелок, — редкая птица. Скоттс вернулся быстрее, чем ожидал Фрост.
— Что происходит?
— Линия караулов. Патрулируют всадники.
— Ты уверен, что это не работники с ранчо?
— Я не видел коров.
— А что в городе?
— Повсюду полиция. Половина мужчин со звездами шерифов. А большая часть тех, кто без звезд, похожи на детективов.
— Железнодорожных легавых видел?
— Не меньше сотни.
Фрост молча размышлял. Очевидно, Белл исходит из того, что украденные кольты в его распоряжении.
Были и другие способы снять шкурку с кошки. Форт отправил Мэйхью на столб, чтобы отправить телеграмму диспетчеру «Тексас-Пасифик рейлвей», которому он приплачивал, а потом, в обход Форт-Уорта, двинулся на запад.
С наступлением темноты «Томас-Флаер» поднялся на железнодорожную насыпь, встал на рельсы и покатил на запад. Фрост приказал телеграфисту смотреть назад, чтобы вовремя увидеть прожекторы локомотива. Он сам и телеграфист смотрели вперед. Пять раз за ночь им приходилось съезжать с насыпи, пропуская поезд.
На исходе следующего дня Гарри Фрост на полпути к Абилину наблюдал в полевой бинокль, как большой фургон с полевой кухней, влекомый шестью сильными мулами, остановился у товарного вагона, стоящего на боковой ветке «Тексас-Пасифик рейлвей». Ветка обслуживала огромное ранчо в десяти милях отсюда; ранчо принадлежало инвестиционной компании с Уолл-стрит, в которой Фросту принадлежал контрольный пакет акций. С фургоном ехали шесть стрелков, одетых ковбоями. Они спешились, отперли замок на фургоне, открыли дверь и вытащили тяжелые ящики с надписью «Плуги фирмы «Сэнди Хук Кон».
Фрост, как делал неоднократно уже, осмотрел бесконечные мили прерии и кустарников, желая убедиться, что никто не вмешается. Прерия, заросшая коричневыми кустиками медовой травы, уходила к горизонту. На западе виднелись то ли облака, то ли невысокие холмы. В восьми или десяти милях к северу он увидел одинокое веретенообразное сооружение, которое могло быть ветряной мельницей, водокачкой или буровой вышкой. Блестящие рельсы прямой линией уходили на запад и на восток, вдоль них вытянулась линия телеграфных столбов.
Ковбои погрузили ящики в фургон. Охраняемый всадниками, он двинулся на восток по ухабистой дороге, идущей параллельно железнодорожной ветке. «Томас» догнал его в двух милях от ветки. Вблизи внешность всадников заставила бы любого полицейского, который не зря ест свой хлеб, выхватить оружие: всадники походили не на ковбоев, а на грабителей. На их руках не было мозолей и шрамов от тяжелой физической работы. Зато на бедрах у каждого висело по две кобуры с пистолетами, а к седлу было приторочено ружье, «Винчестер» в чехле. Увидев троих в «Томасе», бандиты выжидательно повернулись к высокому человеку в середине. Гарри Фрост уже узнал в нем вожака, с которым имел дело в старину и которому доверял.
Фрост спросил:
— Кто из вас был на испано-американской войне?
Четверо мужчин в широкополых соломенных шляпах кивнули.
— Из кольта приходилось стрелять?
Они снова кивнули, по-прежнему поглядывая на вожака.
— Идите за мной. Тут есть ручей, на берегу можно поставить пулемет.
Никто не шелохнулся.
— Герберт, — дружелюбно сказал Фрост. — Мои друзья в Чикаго говорят, что ты крутой парень. Не могу не заметить, что все смотрят на тебя так, словно ожидают твоих мудрых слов. Что у тебя на уме?