Гонка
Шрифт:
Миссис Уайтвей сказала:
— Она храбрей моего сына. Вы только поглядите на него! Боится родной матери.
— Он просто ошеломлен, мадам. Он считал, что вы во Франции.
— Он надеялся, что я во Франции. Что думаете о девушке, мистер Белл?
— Я восхищаюсь ее мужеством.
Подошла Джозефина. Она смотрела тепло и протягивала обе руки:
— Я так рада, что вы смогли приехать, миссис Уайтвей. Моя мама не смогла, и до этой минуты я чувствовала себя страшно одинокой.
Миссис Уайтвей осмотрела Джозефину с ног до головы.
— Разве вы не из простых? — вопросила она. — Слава богу, хорошенькая, но не красавица. Красота портит женщину, кружит ей голову… А кто эта женщина в платье подружки невесты? Она направляет на нас камеры и прожекторы?
— Моя невеста, — сказал Исаак Белл, который уже не был в центре внимания гостьи. — Мисс Марион Морган.
— Ну что, иногда из сказанного мной о красивых женщинах бывают исключения, — хмыкнула миссис Уайтвей. — Юная леди, вы любите моего сына?
Летчица посмотрела ей в глаза.
— Он мне нравится.
— Почему?
— Он заставляет всех действовать.
— Единственная хорошая черта, какую он унаследовал от моего мужа. — Она пожала Джозефине руку, сказав: — Давайте покончим с этим, — и пошла к алтарю.
Миссис Уайтвей уселась в первом ряду, и заместитель епископа в третий раз начал:
— Мы собрались здесь сегодня… — когда в окне над Джозефиной и Престоном небо вдруг стало зеленым.
— Смерч! — закричали жители равнин Техаса, которые знали, что такой необычный цвет неба может означать только приближение торнадо.
Жители Форт-Уорта бросились к своим погребам-убежищам, прихватив с собой столько гостей, сколько могли втиснуть. Гости, приехавшие в «особых» составах, спасались в своих сомнительных укрытиях. Те, у кого не было ни погребов, ни вагонов, находили салуны.
Еще долго после наступления темноты торнадо бродили по пастбищам, гремя, как взбесившиеся поезда, швыряя в небо скот и амбары. Город они пощадили, но лишь далеко за полночь собравшиеся ощутили запах свадебного пира и услышали долгожданные слова: «Объявляю вас мужем и женой».
Престон Уайтвей, раскрасневшийся после многочисленных свадебных тостов, поцеловал новобрачную в губы. Подружка невесты Марион Морган заверяла всех интересующихся, что имела возможность наблюдать за ними в непосредственной близости и видела, что Джозефина храбро ответила на этот поцелуй.
Крик «Кушать подано!» привлек сотни гостей к столу.
Уайтвей высоко поднял бокал.
— Я пью за мою прекрасную супругу, «Любимицу Америки в воздухе». Пусть она летает в моих объятиях все выше, и дальше, и…
Окончание фразы заглушил грохот двух моторов поднявшегося в воздух биплана Стивена Стивенса.
Джозефина выскочила из-за свадебного стола и выбежала за брезентовый клапан, закрывавший настил для скота, на летное поле. Изрыгая огонь из обоих моторов, аэроплан Стивенса поднялся над изгородью, пролетел над локомотивом миссис Уайтвей, направился прямо к ряду телеграфных проводов, едва избежал столкновения с ними, перелетел через амбар и исчез в ночи.
Марко Селер стоял, держа в руках клинья, которые вытащил из-под колес аэроплана, и размахивал логарифмической линейкой Дмитрия Платова и соломенной шляпой с красной лентой.
— Я тебе говорил, что придумаю что-нибудь для твоей брачной ночи.
— Куда он полетел?
— В Абилин.
— Этот подлый жирный…
— Я уговорил его вылететь раньше, чтобы мы могли поработать над моторами.
— Как он может лететь в темноте?
— Звезды и луна указывают путь.
Джозефина крикнула своим механикам, чтобы заливали бензин и масло в ее машину и разворачивали ее. Она побежала к аэроплану, окутанная, как облаком дыма, подвенечным платьем; Марко бежал следом. Пока она, наклоняясь, освобождала крепления, он срывал брезент с крыльев моноплана.
— Должен тебя предупредить… — настойчиво зашептал он.
— О чем?
Она освободила одно крепление, подтянула трос кронштейна и наклонилась ко второму.
— Если что-то случится с «Дмитрием Платовым», не волнуйся.
— О чем ты?.. Быстрей! — крикнула она своим механикам-детективам, которые подвешивали под крыльями баки с бензином и маслом. — О чем ты? Дмитрий Платов — это ты.
— За «Дмитрием Платовым» следят детективы Белла. Он может внезапно исчезнуть.
Джозефина отвязала последний трос, вскочила на ящик из-под мыла и забралась в кабину, спеша подняться в воздух. Шлейф ее платья зацепился за кронштейн.
— Нож! — крикнула она детективу-механику, который со щелчком открыл нож и перерезал шлейф ее платья.
— Держи его подальше от пропеллера! — крикнула Джозефина, и механик унес шлейф. Марко все еще стоял на ящике из-под мыла, его лицо с бакенбардами было в дюймах от ее лица.
— А как же ты? — спросила она.
— Я вернусь. Не волнуйся.
Она наклонила руль вперед, потом назад, потом в стороны, проверяя, нормально ли движутся рули направления, высоты и alettoni.
— Ладно, не буду. Уходи с дороги… Контакт!
Она поднялась с земли через десять минут после Стивенса.
Исаак Белл тоже уже облетел поле; он заранее предупредил Энди Мозера, чтобы тот держал мотор теплым и до краев залил бензина, касторового масла и воды. С высоты он видел «Колизей» и весь Форт-Уорт как светлое пятно в бесконечном океане темноты, который сейчас представляли собой пастбища Техаса.
Джозефина летела на запад, следуя при свете луны вдоль рельсов железной дороги.