Гонка
Шрифт:
Они миновали соединение с боковой веткой, где дорога была обозначена стрелками из брезента, как вдруг Белл почувствовал за собой движение. Он не удивился, увидев, что его обгоняет синий самолет сэра Эддисона-Сидни-Мартина. Новый мотор «Кертиса» позволил баронету увеличить скорость. Энди Мозер объяснял это работой «сумасшедшего русского». Белл не был в этом уверен. Разговоры с механиками Эддисона-Сидни-Мартина внушали ему мысль, что истинный герой — новый шестицилиндровый мотор: он не только мощнее прежнего, но и работает ровнее, чем четырехцилиндровые моторы других летчиков. Механики говорили, что доброволец Платов лишь немного им помогает.
— Шесть цилиндров работают не так ровно, как ваш роторный «Гном», мистер Белл, — сказали ему механики, — но отладить его гораздо легче. Вам повезло с Энди Мозером: он умеет работать с вашим мотором.
Синий аэроплан проплыл мимо Белла и обогнал Джозефину; каждый раз баронет вежливо махал рукой. Белл видел, как Джозефина двинула переключатель своего двигателя. Ее скорость выросла, но из мотора повалил серый дым. Эддисон-Сидни-Мартин продолжал уходить вперед и уже обошел Джозефину на несколько сотен ярдов, когда Белл увидел, что за машиной англичанина падает что-то темное.
Похоже на то, что он столкнулся с птицей.
Но когда «Кертис» пошатнулся в воздухе, Белл понял, что темный предмет, падающий за Эддисоном-Сидни-Мартином, это не птица, а его пропеллер.
Неожиданно лишившись тяги, вынужденный планировать, Эддисон-Сидни-Мартин отчаянно пытался наклонить руль высоты. Но прежде чем самолет начал управляемое плавное снижение, от его хвоста отлетел кусок. За ним другой, и еще; Белл понял, что хвост самолета перерубил пропеллер, вращающийся, как циркулярная пила. Руль высоты оторвался и отлетел синими обломками. За ним — хвост с рулем направления. И аэроплан баронета начал камнем падать с тысячефутовой высоты.
Глава 31
— У кота кончились жизни.
— Не говори так! — набросилась Джозефина на механика, который выразил то, чего все они опасались.
Она побежала к плачущей Эбби. Но, когда хотела обнять ее, жена баронета отстранилась и заставила себя стоять неподвижно, как мраморное изваяние.
Джозефина могла думать только об обещании Марко: «Ты победишь. Я позабочусь об этом. Не волнуйся. Никто не придет раньше тебя».
Что он сделал?
Они собрались на берегах широкого ручья в двадцати милях к юго-западу от Топики: Джозефина и Белл, приземлившиеся на проселочной дороге рядом с рельсами, Эдди и все механики, которые из своих поездов поддержки видели крушение. Синий аэроплан — то, что от него осталось, — лежал в ручье, зацепившись за корягу на середине течения.
Неужели Марко ради ее победы вывел из строя машину мужа Эбби? Вот и он сам под своей безумной личиной русского. Она единственная знает, кто он такой на самом деле, и она же подозревает его в чем-то ужасном. Но боится спросить.
«Я должна, — думала она. — Должна его спросить. И, если это правда, придется признать, что все было ложью».
Она пошла к Марко. Тот размахивал логарифмической линейкой и казался расстроенным не меньше остальных, но она с ужасным чувством утраты поняла, что не может ему верить: он притворяется. И негромко сказала:
— Нам нужно поговорить.
— О бедная Джозефина! — воскликнул он, продолжая вести себя в манере Платова. — Вы все это видели собственными глазами.
— Мне нужно спросить.
— О чем?
Но Джозефина не успела заговорить: она услышала крик. Кричала Эбби. Потом, как по волшебству, грянули радостные вопли. Джозефина повернулась к ручью. Все смотрели вниз по течению. На берегу стоял баронет Эддисон-Сидни-Мартин, мокрый, покрытый грязью, с сигаретой, которую никак не мог раскурить.
Белл сказал Энди Мозеру, что сам видел, как у аэроплана Эддисона-Сидни-Мартина отвалился пропеллер.
— Так часто бывает?
— Случается, — ответил Энди.
— А причина?
— Причин много. Трещина в ступице.
— Но он перед каждым полетом осматривал машину. Обходил кругом и проверял все распорки, кронштейны, крепления и прочее. Как мы все. И его механики это делали, как вы для меня.
— Может, когда ехал по полю, наскочил на камень?
— Он бы это заметил, почувствовал, услышал.
— Он бы заметил, если бы разбился пропеллер, — сказал Энди. — Но если камень ударил по втулке в ту минуту, когда он поднимал машину в воздух, — когда мотор громко работал, — он мог бы и не заметить. Пару месяцев назад я слышал, что винт стал нестабильным, потому что его хранили в вертикальном положении. Влага проникла в нижнюю лопасть.
— У него был совершенно новый винт, и он его использовал почти ежедневно.
— Да, но бывают трещины.
— Потому он и выкрашен серебром, — продолжал Белл, — чтобы в глаза бросались даже мелкие трещины.
Для воздушных винтов это была стандартная процедура. Сам он пропеллер не красил, потому что серебряный винт, вращающийся перед летчиком, слепит.
— Я знаю, мистер Белл. Очевидно, его использовали недостаточно долго, чтобы он проржавел. — Мозер посмотрел на рослого детектива. — Если хотите знать мое мнение, саботаж это или нет, я скажу: вполне возможно.
— А именно? Если вам надо, чтобы пропеллер отвалился, как вы это устроите?
— Как угодно, лишь бы он не работал нормально. Если пропеллер не уравновешен, он вибрирует. Вибрация сломает или расшатает втулку, на которой он сидит, или даже сорвет мотор с основания.
— Но вам не нужно, чтобы вибрация была слишком сильной — парень, которого вы хотите убить, заметит это, отключит мотор и быстро спланирует к земле.
— Вы правы, — серьезно сказал Энди. — Саботажник должен хорошо разбираться в деле.