Гонки на выживание
Шрифт:
Взгляд камеры пробежал по бокам автомобилей, на несколько секунд сбилась резкость, но настройка тут же восстановилась. Теперь изображение сфокусировалось на лице того, кто следовал за Штукиным.
— Ага! — оторвался от просмотра Артист и жестом пригласил к видоискателю подполковника, — рекомендую: первое лицо от России на гонках и мой большой другсопредседатель оргкомитета, он же технический директор нашей команды — господин Добрынин. Уж ему-то, казалось бы, не пристало в его лета и при его чинах носиться тут, как пацану на палочке, с пистолетом!
— Его я узнал, — кивнул Михаил. — Крути дальше.
Артист продолжил просмотр записи. Снова побежали то четкие, то расплывчатые изображения машин, снова колеса, фары на дугах, надписи «Michlene» и «Castrol» на крыльях… Наконец на экране вновь появился кто-то.
По тесному коридору между автомобилями, пригнувшись, двигался человек. Лица долго не было видно, но вот он поднял голову — и камера тотчас взяла его крупным планом. Артист смотрел, сбитый с толку, не понимая. Он наверняка уже видел этого человека, видел недавно, совсем близко… Но вот объектив чуть отдалил изображение… — Е-мое! — невольно вырвалось у Семена. — Вот так фенька!
Теперь он узнал его. Это был — да-да, несомненно! — водитель того микроавтобуса «мицубиси», который вез их в Москву после незабываемой ночной встречи на даче.
— Неужто узнал? — спросил Михаил.
— Еще бы!
И Семен рассказал о том, где и когда они видели этого человека.
Закончив просмотр. Артист повернулся к Михаилу.
— Слушай, а где же тот, в шортах? За которым сначала этот водила тянулся?
— Подожди, — сказал Михаил, — значит, был и четвертый? Тогда, выходит, я его упустил.
— Или просто не успел, — сказал Артист. — Его мы заметили раньше всех.
— Сам понимаешь, — с досадой помотал головой Михаил, — не мог я снимать сразу два объекта.
— Ну а кто стрелял? — спросил Артист.
— Не знаю. Возможно, Добрынин, возможно, били по нему… — Да, — сказал Артист, — маловато… — Для первого раза достаточно, — не согласился с ним Михаил.
…Муха вернулся под утро, продрогший, голодный и злой, как черт.
— Лохи мы лохи! Упустили! Такой момент был. И чего я там торчал? Технари, всю ночь ковырялись в моторах — вот и все.
"То-то удача, — подумал Семен, — что ниязовские оперы захомутали меня одного.
Были б мы двое, да оба с биноклями, — так просто не отбоярились бы".
Первым делом по возвращении товарища Семен с Михаилом предъявили ему на опознание видеозапись человека, которого узнал Артист.
— Он, — подтвердил Олег. — И думать нечего. Только что он здесь делает? Кто он вообще?
— Если приставлен к топливу сопровождающим, — пожал плечами Семен, — тогда понятно. Но чего тогда шастать по ночам за нашими бонзами? Сидел бы на канистрах да глаз не спускал. Так ведь? Если должен кому-то передать материалы — так куда, кажется проще — при свете дня, в толпе, в кутерьме, под рев дизелей и фанфары… Дело минутное. Махнулись и разбежались — ищи-свищи! Нет, ребята, тут что-то не сходится. Этот дядя не простой «почтальон». Ларчик с секретом.
— Одно ясно: его появление — не случайность. Только, по-моему, для таких приключений он уже малость староват, — сказал Муха.
— Сколько ему, как считаешь? — спросил Артист.
— Да уж древняк, — махнул рукой Муха, — лет сорок пять небось. А может, и вообще полтинник.
— Однако в хорошей форме, — заметил Семен. — Я бы не отказался так выглядеть, отщелкав полвека. Ишь ты! Какой загадочный шоферюга! Да и шоферюга ли? Вот в чем вопрос. Помните, Пастух говорил — вроде бы он же был и связником, который привел их с Иваном в тот вагон, на «Рижской». Был, а после — исчез.
— То, что он обнаружился, для нас крайне важно, — яростно потер шею Михаил.Если он здесь как доверенное лицо тех, кто проводит переправку, ему могли поставить самые разные задачи.
— Во-первых, — сказал Муха, — могли послать в качестве проверяющего наблюдателя.
— Или как резерв, как запасного игрока для подстраховки, — продолжил Артист. — А может быть — и как ликвидатора тех, кто везет этот коктейль. Чтобы в последний момент, скорее всего сразу после передачи товара покупателю, зарыть концы в землю.
— Можно допустить, — добавил Михаил, — что ему приказано выполнить все три задачи.
— Хорошо, — согласился Артист, — допускаю. — Но в этом случае он наверняка должен знать, где спрятано топливо и кто его везет. И опять же — какого лешего тогда ему бегать, как крысе, по этому лабиринту? Он же явно следил за Штукиным и Добрыниным. Спрашивается: почему? Зачем?
— По-моему, мы теряем нить, — сказал Михаил.
— Вот черт, — воскликнул Артист, — хоть наизнанку вывернись, всего не предугадаешь! Он ведь тоже нас узнает — а что тогда?
— Ладно, — сказал Михаил, — столкнетесь с ним так столкнетесь.
— Да, может, он уже сто раз нас видел, — предположил Муха.
— Запросто! — кивнул Артист.
— Исключить этого нельзя. В любом случае хорошо, что мы его увидели и узнали, — сказал Михаил. — Всегда лучше знать, откуда можно ожидать удара. Будьте предельно осторожны. Ежеминутно подстраховывайте друг друга. Вполне вероятно, что он сочтет вас лишними. Я несу ответственность перед руководством не только за операцию, но и за ваши жизни, — Мы не барышни, — сказал Артист. — Все одинаково отвечаем друг за друга.
Задача должна быть выполнена.
— Как бы то ни было, придется установить за ним наблюдение, — заключил Михаил. — Меня он не знает, так что я этим и займусь.
— Подождите, — сказал Муха, — а кто стрелял-то? Артист и Михаил расхохотались в ответ.
— А мы-то думали, ты нам скажешь!
— Не скажу. Только одно я понял, — ответил Олег, — у них сегодня явно тоже что-то сорвалось.
…Старт очередному этапу ралли был дан в шесть утра. Судьи на старте с секундомерами выпускали машину за машиной, точно отмерив временной интервал, соответственно результатам предыдущего этапа. Внеконкурсные экипажи, машины сопровождения, мощные внедорожники административного и судейского персонала могли выехать по своему усмотрению. Единственное условие, которое они обязаны были соблюдать — не занимать основной трассы, не создавать помех и препятствий участникам.