Гонки на выживание
Шрифт:
Сопредседателя оргкомитета, потом этого парня из Российского фонда спорта?
Получается уже восемь!
— Верно, — кивнул Артист, — забыл. Значит, восемь. Что касается наблюдения, полностью согласен. Начнем сегодня же. Нынешней ночью.
…И вторая ночь после свидания с Клоковым прошла для Роберта Николаевича мучительно и беспокойно.
Все основные решения по всем печальным вопросам были приняты еще накануне, и он отключил домашний телефон.
Он уже не знал, что здесь принадлежит ему, сумели ли проникнуть в его квартиру «соратники» тех, что убили Черемисина, оставили ли свои невидимые устройства или нет. Им овладело холодное ожесточение, как когда-то в молодые годы, когда он студентом выступал на ринге на первенстве Москвы за свой МВТУ и, проигрывая по очкам, имея в предыдущих раундах два нокдауна, все-таки сумел вырвать победу за двадцать секунд до последнего гонга.
Правда, теперь расплата за проигрыш была бы иной… фактически он подчинился Клокову, согласился стать пособником. В конце концов, это не значило ничего. Чтобы выжить в смертельном бою, порой идут и не на такое.
Решение было принято к утру пятницы, и, проспав всего три часа, он встал бодрый, хладнокровный, заряженный энергией.
Приехав на работу, он ждал с нетерпением наступления вечера и в шестом часу вновь посетил в сборочный цех. Все было выполнено в точном соответствии с его распоряжениями. Он обошел со всех сторон стоящие друг за другом блоки с двигателем и макетом. Теперь, укутанные двойным чехлом, окруженные ребрами монтажных ферм, они стали и вовсе не отличимы.
Все люди, работавшие в цехе, собрались возле него.
— Вот и все, Роберт Николаевич, дело сделано, — сказал начальник монтажно-сборочного цеха. — Как вы велели.
— Так где какой? — тихо спросил Стенин.
— А попробуйте угадать.
— Уже пытался, но не смог, — развел он руками. — А как по весовым данным?
— Примерно одно и то же. Кстати, Роберт Николаевич, сегодня здесь опять работала следственная бригада. В связи с несчастным случаем… — Ну так что?
— Все люди были другие. Ни одного из тех, что были вчера. И как нам показалось, этих новых причины гибели Мефодьева интересовали меньше всего. Уж больно зорко они приглядывали за нашей работой.
— Та-а-ак… — протянул Стенин. — Из них кто-нибудь тут вертелся?
— Само собой… Вопросы разные, вроде как не по делу… Но мы их старались близко не подпускать.
— Но все-таки кто-нибудь близко подходил? Ведь вы работали, могли и не заметить. Инженеры-сборщики переглянулись.
— Конечно, — сказал один из них, — могли и недосмотреть… Их было одиннадцать — все блестящие специалисты, виртуозы своего дела, по гроб жизни преданные этому огненному железу. Он знал их много лет и верил им всем.
— Вы сделали все, что могли, — сказал Стенин. — Благодарю вас. Как только немного оправимся и найдем какие-нибудь деньги, все будут премированы. А сейчас я хотел бы, — он опять понизил голос, — чтобы в цехе осталось не более трех человек.
Он указал на троих. И когда все ушли и они остались вчетвером — четыре маленькие фигурки в белом в огромном пустом цехе, где вокруг все напоминало декорации фантастического фильма, Роберт Николаевич сказал:
— Сейчас мы с вами проделаем чрезвычайно важную манипуляцию. Эти следователи, или кто они там, наверняка оставили пометки, чтобы эти блоки можно было различить. Мы должны эти пометки найти. Непременно. Возможно, это какая-то сущая мелочь, но мы обязаны ее обнаружить. Будем искать хоть до утра.
— Но зачем, Роберт Николаевич?
— Объяснять не стану. Но мы должны это сделать. Хотя бы в память о тех, кого убили позавчера.
— Убили?! — его подчиненные ошеломленно смотрели на него.
— Да, убили, — сказал он. — А теперь приступим к делу. Двое осматривают этот блок, двое — второй. А после меняемся местами.
Долго им искать не пришлось. На нижней внутренней поверхности металлической фермы, в которой был намертво закреплен один из гигантских зачехленных цилиндров, была прилажена на магните едва приметная черная коробочка. Нашедший, подозвав остальных, не без труда отделил ее от массивной металлоконструкции.
— Ого! Сильный магнитик… — Понятно, — осмотрев коробочку, сказал Стенин. — Наверняка микропередатчик.
Легко установить, почти невозможно оторвать. Обнаружить, если не искать специально, тоже почти невозможно. Какой здесь блок — движок или макет?
— Здесь настоящий, — сказал один из инженеров.
Стенин усмехнулся.
Сколько раз в детстве, еще в мальчишескую пору, начиная с чаплинских картин, он хохотал, когда герои фильмов, запутывая недругов и путаясь сами, менялись неотличимыми чемоданчиками или шляпными коробками. Теперь это была не комедия. Подменить требовалось не чемоданчик, и не затем, чтобы повеселить зрителей. Тут все было всерьез, и оттого — удастся подмена или сорветсязависело, видимо, слишком многое, в том числе и его собственная жизнь.
— А теперь, — сказал Стенин, — мы произведем маленькую рокировку… По его приказу один из инженеров подъехал на мощном тягаче-мотокаре и откатил в сторону платформу с первым блоком. Минут через десять они поменяли их местами, и Стенин вновь вернул на соответствующее место, теперь уже макета, микропередатчик на магните.
— Ну вот и все, — сказал он. — Спасибо вам. Спасибо, что не задаете лишних вопросов. И вот еще что… Запомните — если об этой рокировке хоть кто-нибудь узнает, все мы неизбежно отправимся вслед за Мефодьевым и Андреем Терентьевичем.
И прежде всего я сам.
Они молча вышли из цеха, обменялись рукопожатиями и разошлись.
Как всегда летом на юге, ночь наступала внезапно, горсти сверкающих звезд рассыпались по черному небу, от Каспия повеяло прохладным ветром.
Разноязыкий шумный лагерь устраивался на ночлег у подножия горы, образуя на обширной площадке под густыми деревьями отдельные островки-становища: французы с французами, немцы с немцами, голландцы с голландцами… Российский лагерь — два оставшихся экипажа из Москвы, один из Питера, автоприцепы поддержки и «джипы» руководителей команды — оказался почти в центре площадки, так что вести за ним скрытое наблюдение было весьма затруднительно.
На исходе дня Артист уже успел свести знакомство со многими, в том числе и с членами российской команды и даже заполнил первую кассету путевыми заметками.
Настроение у раллистов-россиян было кисловатое: о призовом месте уже давно никто не помышлял, лишь бы вконец не осрамиться, дотянуть кое-как до последнего этапа.
Все устали, издергались, успели, как водится, переругаться, так что назойливые расспросы нахрапистого парня восторгов ни у кого не вызывали. Отвечали неохотно, глядя в сторону, и на всех лицах легко угадывалось желание послать его куда подальше.