Гонки со смертью
Шрифт:
— Нет. А я никогда не спрашивала. Для меня он был и есть офицер военно-морских сил США, и вся его работа на спецслужбы имела отношение только к его прямым обязанностям. — Она пожала плечами и начала резать помидоры на разделочной доске.
Мне вдруг стало грустно. Я не любила, когда мне показывали стену, выросшую внутри их брака.
— Так мы никогда больше ничего и не узнали о «Южной звезде». Я имею в виду родителей. Мы обращались куда только можно — в школу, в военно-морское ведомство, ко всем докторам в городе. Особенно к доктору
— Да, помню. Видела недавно на встрече выпускников.
Мать кивнула с таким выражением, будто хотела сказать: «Хе-е!.. Да что ты знаешь?!» Мы как-то разом умолкли, и на кухне повисла тишина. Только открытки вокруг весело и призывно манили в свой мир. У меня внутри будто начало что-то раскачиваться — словно какой-то зверь, проснувшийся после зимней спячки.
— А ведь Келли Колфэкс и Сиси Лизэк были в той поездке, да? — спросила я.
— Да, — уверенно ответила мать.
Я достала из рюкзака книжицу «В стенах родной школы» и, раскрыв ее на странице с некрологами, положила на стол перед матерью.
— Помоги-ка мне вспомнить…
За окном вечерело, начинали сгущаться сумерки. Мать внимательно изучала глазами страницу, разглядывая фотографии моих умерших одноклассников, потом остановила палец на имени Тэдди Горовиц. Автокатастрофа.
Она перевернула страницу. Шэннон Грубер. Пневмония как осложнение после продолжительной болезни. И покачала головой:
— Рак легких — вот что это было на самом деле.
Мать снова перевернула страницу. Линда Гарсиа.
Я накрыла книгу ладонью.
— Продолжительная болезнь. Что это означает?
— Не знаю.
Я попыталась припомнить, как выглядела эта Линда в школе. Густая копна каштановых волос, много косметики, крепкие, ядреные бедра. Последние солнечные лучи, бившие в окно, почему-то показались мне холодными. Мать перевернула очередную страницу, там была фотография Шэрлин Джексон.
— Она точно была в той поездке, — сказала я. — Прекрасно помню.
Осложнения при родах.
Мать покачала головой:
— Столько трагедий! Но ведь они вроде бы не связаны? — Она перевернула новую страницу. — Фиби Чэдуик. Внезапная смерть?! Что за дурацкая манера выражаться? Кто сочинял все это?
— Келли Колфэкс и Сиси Лизэк.
— Бред! — Она встала, опершись руками о стол. — От чего умерла Фиби Чэдуик?
— От передозировки барбитуратов.
— О Господи! Неужели Чайна-Лейк был так уж плох для вас в детстве?
Качая головой, она продолжала листать страницы и остановилась, когда дошла до Марси Якульски.
— Автокатастрофа?
Мне вспомнились строки из газетной заметки на вечере выпускников. «Четверо погибли в серьезной аварии».
— Марси была в той поездке, — сказала мать. — Ее родители больше всех возмущались теми, кто согласился подписать отказ от конфиденциальности.
Наконец осталось только одно имя.
— Дана Уэст?
Хирургическая сестра. Погибла при пожаре в госпитале.
— Мам, а сколько всего человек было в той поездке?
Она задумалась.
— Ну… вы, то есть дети, учительница… В общем, человек двадцать пять или двадцать шесть.
Я закрыла книжку. Мы смотрели друг на друга, мысленно перебирая недостающие фамилии. В голове у меня отбивал дробь свинцовый молот.
— Я насчитала восемь, — сказала она. — Включая Келли и Сиси.
Я тоже насчитала столько же. Лицо и ладони покрылись холодной испариной.
Почти треть тех, кто ездил со мной в тот день в каньон Изменника, были в настоящий момент мертвы. При этой мысли меня словно прорвало. Я побежала в ванную, и там меня стошнило.
Глава 9
Припарковав машину в дальнем конце стоянки, Койот наблюдал за женщиной, вышедшей из дверей общественного центра. Вечер был жаркий, типичный для Риверсайда. В воздухе пахло пылью, копотью и сельскохозяйственными удобрениями. Вот ведь забавно — некоторые одноклассники покинули Чайна-Лейк только для того, чтобы поселиться точно в такой же глуши. Такие, например, как Бекки О'Кифи.
Она ковыляла через автомобильную стоянку — дородная, неуклюжая и всем довольная. Да и чем же быть недовольной, если в голове одно рукоделие? Кошмарная кофточка с блестками, бессмысленная улыбка и трясущиеся шматки жира на руках лишь подтверждали это. Заняться Бекки на встрече выпускников он не смог. Но сегодня все иначе. Сегодня не будет ни подозрений, ни свидетелей.
Сегодня Койот станет «мамочкой», примерной домохозяйкой. Королевой захолустья, мать ее!
«Мамочкин» черный парик собран на затылке хвостом, сверху надета спортивная кепочка с надписью «Ходьба ради здоровья». Просторные брючки и футболка с длинными рукавами скрывают мускулатуру. На футболке изображена девчушка с ромашкой в руке. «Мамочка» нашла эту дрянь в салоне автомобиля, который угнала в Пасадене. На бампере автомобиля красовалась наклейка — «Моя дочурка — лучшая ученица в школе!». Эта слюнявая фотка на футболке была до рвоты сентиментальной, зато идеально подходила для камуфляжа. Да, вот такая она, «мамочка», принцесса Фригидность, подтверждающая свое соитие фоткой на груди.
Поглядывая в сторону общественного центра, Койот открыл заднюю дверцу и достал спортивную сумку. Центр был большой, видимо, хорошо финансируемый. Здесь занимались аэробикой, имелись тренажеры и кружки «Рукоделие для начинающих», который, как следовало из буклетика «В стенах родной школы», вела Бекки О'Кифи.
Койот накрасил пересохшие губы помадой, этой гадостью, которой бабы вечно подчеркивают свою слабость. Даже употребляя ее в охотничьих целях, он чувствовал, как она марает дух. В старой легенде Койот и Женщина соревновались, кто умнее. Но «мамочка» пока еще не встретила Женщину. Только это проклятое бабье.