Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
— А представляете физиономию Шаверни, когда он проснется вдовцом?
Ориоль братался с Амаблем Галунье по приказу мадемуазель Нивель, взявшей робкого неофита под свое покровительство. Аристократические замашки канули в прошлое, и Плюмаж-младший выпивал со всеми подряд. Он сам, правда, не находил в этом ничего особенного и поэтому не возгордился. Как и повсюду, Плюмаж-младший держал себя здесь с достоинством, которое было выше всяких похвал.
— Повежливей, битый туз! — осадил он толстяка Ориоля, когда тот попытался перейти
Принц Гонзаго и горбун держались особняком от остальных. Принц продолжал внимательно всматриваться в маленького человечка и, казалось, хотел прочесть его тайные мысли, которые тот прятал под маской язвительности.
— Ваша светлость, — осведомился горбун, — какие вам нужны гарантии?
— Прежде я хочу знать, — ответил Гонзаго, — о чем ты сумел догадаться.
— Я ни о чем не догадывался, просто я был здесь. Я слышал притчу о персике, историю с букетом и панегирик Италии.
Гонзаго посмотрел на кучу плащей, на которую горбун указал пальцем.
— Верно, ты был здесь, — проговорил он. — А зачем ты разыграл всю эту комедию?
— Мне хотелось побольше разузнать и подумать. Шаверни вам не подходит.
— Ты прав, я всю жизнь испытывал к нему слабость.
— Слабость всегда неуместна, поскольку она рождает опасность. Шаверни сейчас спит, но он ведь проснется.
— Хотел разузнать! — пробормотал Гонзаго. — Но оставим Шаверни. Ты что-то там говорил насчет притчи о персике?
— Она была изящна, но для ваших трусов это уж слишком.
— А что с историей о букете цветов?
— Изящно, но опять-таки слишком сильно: они испугались.
— Об этих господах я не говорю, — сказал Гонзаго, — я знаю их получше твоего.
— А я хотел побольше разузнать, — в свой черед напомнил горбун.
Не сводя с него взгляда, Гонзаго улыбнулся.
— Отвечай на мой вопрос, — продолжал настаивать он.
— Мне нравится все, что идет из Италии, — сказал Эзоп II. — Я не слышал истории забавнее, чем анекдот о графе Каноцца в винограднике в Сполето, но этим господам я такого рассказывать не стал бы.
— Стало быть, ты считаешь себя много сильней их? — осведомился Гонзаго.
Эзоп II многозначительно улыбнулся и даже не соизволил ответить.
— Ну как, — спросил с другого конца стола Навайль, — о браке договорились?
Гонзаго жестом велел ему замолчать. Нивель проговорила:
— У этого малыша голубеньких, должно быть, куры не клюют. Я не то чтобы пошла, я побежала бы за него!
— И вас стали бы звать госпожа Эзоп Вторая, — заметил задетый за живое Ориоль.
— Госпожа Иона! — добавил Носе.
— Ах! — воскликнула Нивель, указывая пальцем на Плюмажа-младшего. — Все-таки Плутос 142 — царь богов. Видите этого милого мальчика? Немного порошочка с Миссисипи, и я сделала бы из него принца.
Плюмаж раздулся от гордости и сказал
— А у негодяйки тонкий вкус! Я пришелся ей по нраву, ризы Господни!
— Чем ты превосходишь Шаверни? — спросил в этот миг Гонзаго.
— Опытом, — ответил горбун, — я уже был женат.
142
В древнегреческой мифологии — бог богатства.
— Вот как, — буркнул Гонзаго, глядя еще пристальнее. Поглаживая подбородок, горбун смотрел ему прямо в глаза.
— Я уже был женат, — повторил он, — а теперь я вдовец.
— Вот как, — снова заметил принц. — А почему же это дает тебе преимущество перед Шаверни?
Лицо горбуна слегка затуманилось.
— Моя жена была красива, — понизив голос, проговорил он, — очень красива.
— И молода? — поинтересовался Гонзаго.
— Совсем юная. Ее отец был беден.
— Понимаю. Ты ее любил?
— До безумия! Но наш союз был недолгим. Лицо горбуна темнело все больше и больше.
— Сколько времени вы прожили вместе? — спросил Гонзаго.
— Полтора дня, — ответил Эзоп II.
— Ну-ну! Объясни-ка подробнее. Маленький человечек деланно рассмеялся.
— А что там объяснять, ведь вы и сами все понимаете, — прошептал он.
— Нет, не понимаю, — возразил принц. Опустив взгляд, горбун медлил.
— Впрочем, — наконец проговорил он, — возможно, я и ошибся. Наверное, вам нужен все-таки Шаверни.
— Да объяснишься ты или нет? — раздраженно вскричал принц.
— А вы объяснили историю с графом Каноцца? Принц положил руку на плечо горбуна.
— На следующий день после свадьбы… — продолжал горбун. — Понимаете, я дал ей один день, чтобы поразмыслить и привыкнуть ко мне. Но она не сумела.
— И что тогда? — внимательно глядя на человечка, произнес Гонзаго.
Горбун взял с маленького столика бокал и посмотрел принцу в глаза. Взгляды их скрестились. Внезапно во взоре горбуна вспыхнула столь неумолимая жестокость, что принц пробормотал:
— Молода, красива… Тебе было ее не жаль? Судорожным движением горбун грохнул бокал о столик.
— Я хочу, чтобы меня любили! — с неподдельной яростью проговорил он. — И тем хуже для тех, кто на это не способен.
Несколько секунд Гонзаго молчал, а горбун тем временем вновь сделался холодным и насмешливым.
— Эй, господа, — вдруг воскликнул принц, толкнув ногою спящего Шаверни, — кто возьмется унести его отсюда?
Эзоп II подавил радостный вздох. Ему стоило больших трудов скрыть радость победы. Навайль, Носе, Шуази и прочие друзья маркиза предприняли во его спасение последнее усилие. Они тормошили его, звали по имени. Ориоль выплеснул ему в лицо графин воды. Милосердные дамы щипали Шаверни до крови. Каждый кричал что есть сил.