Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
Гонзаго задумчиво разглядывал юную и прекрасную девушку.
— Может быть, вы предпочли бы другого мужа? — прошептал он, нагнувшись к Авроре.
— Вы заявили мне, ваша светлость, — отвечала Аврора, — что если я откажусь, то буду свободна. Я прошу вас сдержать слово.
— И вы знаете?.. — все так же тихо начал принц.
— Знаю, — перебила Аврора, подняв наконец на Гонзаго свои невинные глаза, — и жду, что вы вручите мне эти цветы.
12. ЧАРЫ
Всего ужаса ситуации в зале не понимали только донья Крус и дамы. У мужской части, финансистов и дворян, затряслись поджилки. Плюмаж и Галунье не сводили с горбуна глаз и очень напоминали охотничьих псов в стойке.
Перед лицом этих женщин — пораженных, взволнованных, любопытных, перед лицом мужчин, раздраженных и негодующих, но не имевших сил порвать сковывающие их цепи, Аврора держалась совершенно спокойно. Она вся лучилась нежною красотой, глубокой печалью и смирением, какие свойственны святым, которые подвергаются последнему испытанию в этой юдоли скорби и уже смотрят в небеса. Рука Гонзаго потянулась к цветам, но тут же опустилась. Принц был захвачен врасплох. Он ожидал, что начнется борьба, в процессе которой он на глазах у всех вручит девушке букет и тем самым еще сильнее привяжет к себе своих приверженцев. Но перед этим прекрасным и нежным созданием дрогнул даже погрязший во зле принц. У него в груди зашевелились остатки человечности. Граф Каноцца был все же мужчиной.
Горбун не сводил пылающего взгляда с Гонзаго. Часы пробили три ночи. И в этой глубокой тишине Гонзаго услышал позади себя голос. Там стоял негодяй, сердце которого давно иссохло. Господин де Пероль сказал своему хозяину:
— Завтра соберется семейный совет. Гонзаго повернул голову и прошептал:
— Делай как знаешь.
Недолго думая, Пероль взял букет, назначение которого открыл присутствующим сам Гонзаго. Охваченная смутным беспокойством донья Крус шепнула Авроре на ухо:
— Что ты хотела мне сказать об этих цветах?
— Мадемуазель, — заговорил в этот миг Пероль, — вы свободны. Букеты есть у всех находящихся здесь дам, примите и вы эти цветы.
Сделал это фактотум чрезвычайно неловко. Лицо его буквально источало гнусность. Между тем Аврора протянула руку, чтобы взять букет.
— Ризы Господни! — утирая пот со лба, проговорил Плюмаж. — Тут кроется какая-то чертовщина!
Пристально смотревшая на Пероля донья Крус инстинктивно бросилась вперед, но ее опередили. Пероль, получив мощный толчок, отлетел к самой стенке. Букет выскользнул у него из руки, и горбун хладнокровно наступил на него. У присутствовавших гора свалилась с плеч.
— Что это значит? — выхватив шпагу, вскричал Пероль. Гонзаго подозрительно посмотрел на горбуна.
— Никаких цветов! — ответил тот. — Отныне только я имею право делать своей невесте подобные подарки. Какого дьявола вы все изумились, словно тут луна с неба упала? Ничего особенного не упало, разве что эти увядшие цветы. Я позволил событиям идти своим чередом, чтобы воспользоваться всеми благами победы. А вы вложите-ка шпагу в ножны, друг мой, да поскорее!
Последние слова были адресованы Перолю.
— Ваша светлость, — продолжал горбун, — велите этому рыцарю печального образа не портить нам праздник. Боже милостивый! Я вам удивляюсь! Так скоро махнуть на все рукой! Вы же еще даже дело не сделали! Позвольте мне не отказываться так быстро от своих намерений.
— Он прав! Он прав! — послышалось со всех сторон. Все присутствующие ухватились за возможность избавиться
от беды. Этой ночью веселью никак не удавалось воцариться в гостиной Гонзаго. Сам Гонзаго, естественно, ничего не ждал от маневра горбуна. Но принц получил несколько минут на размышление. Это было очень важно.
— Я прав, черт побери, и я это знаю! — продолжал Эзоп И. — Что я вам обещал? Урок амурного фехтования. А вы пытаетесь обойтись без меня и не даете мне и слова сказать! Эта девушка мне нравится, я хочу, чтобы она была моей, и она будет моей!
— В добрый час! — поддержал Навайль. — Вот кто умеет говорить!
— Посмотрим, — заметил толстенький откупщик, тщательно закругляя фразу, — посмотрим, так же ли ты силен в любовных турнирах, как в вакхических поединках.
— Мы будем судьями, — добавил Носе. — Итак, в бой!
Горбун взглянул на Аврору, затем на окруживших их весельчаков. Неимоверное усилие, только что сделанное Авророй, исчерпало все ее силы, и она беспомощно стояла, поддерживаемая доньей Крус. Плюмаж пододвинул ей кресло. Аврора тут же рухнула в него.
— Обстоятельства, похоже, не на руку бедняге Эзопу, — пробурчал Носе.
Поскольку Гонзаго не засмеялся, остальные даже не улыбнулись. Внимание женщин занимала лишь Аврора, только Нивель подумала:
«Кажется, этот человечек — настоящий Крез».
— Ваша светлость/— сказал горбун, — позвольте обратиться к вам с просьбой. Вы, безусловно, занимаете слишком высокое положение, чтобы играть со мною. Если человеку говорят: «Беги», то перед этим ноги ему не связывают. В моем деле первое условие успеха — это уединенность. Где вы видали, чтобы женщина растаяла, когда на нее устремлены любопытные взоры? Согласитесь, это невозможно.
— Он прав! — хором подтвердили сотрапезника
— Все эти люди ее пугают, — продолжал Эзоп II, — и даже я не вполне свободен. Ведь нежный, страстный, чарующий возлюбленный всегда немного смешон. Как найти слова, которые опьянят слабую женщину, если ты находишься перед насмешливыми зрителями?
Маленький человечек, говоривший заносчиво и хвастливо, уперший одну руку в бедро, а другою теребивший жабо, был и вправду смешон. Если бы не угрюмая атмосфера, царившая в эту ночь в домике Гонзаго, смеху было бы предостаточно.
Кое-кто все же улыбнулся, а Навайль обратился к Гонзаго:
— Исполните его просьбу, ваша светлость.
— А чего он хочет? — осведомился Гонзаго, который был рассеян и озабочен.
— Чтобы вы оставили меня с невестой наедине, — ответил горбун. — Я прошу только пять минут, чтобы победить отвращение этого очаровательного ребенка.