Горбун лорда Кромвеля
Шрифт:
– Сэр, но ведь по тому, с каким выражением лица брат Джером рассказал нам все это, видно было, что каждое его слово – чистая правда! Разве вы этого не почувствовали?
Я замешкался с ответом. Действительно, старый картезианец держался так, что трудно было заподозрить его в неискренности. Несомненно, его подвергли истязаниям. Но неужели сам лорд Кромвель приказал пытать его, чтобы заставить принести присягу на верность королю? В это я никак не мог поверить, как и в то, что мой патрон принимал участие в истязаниях Марка Смитона. И неужели у любовника королевы действительно вырвали признание под пытками? В полной растерянности я запустил руку
– Некоторые люди изрядно преуспели в искусстве лжи, – сказал я наконец. – Они умеют врать с самым что ни на есть правдивым видом. Помню, как-то я расследовал дело одного пройдохи, так вот, он выдавал себя за опытного ювелира и дурил целую гильдию…
– Сэр, мне кажется, все это не имеет отношения к рассказу брата Джерома, – возразил Марк.
– Так или иначе, я никогда не поверю, что лорд Кромвель составил заговор против Анны Болейн. Не забывай, Марк, я знаю его много лет. Первые его шаги к власти были столь успешными именно благодаря ей, ее сочувствию к реформаторам. Она всегда была покровительницей лорда Кромвеля. С чего бы он решил погубить ее?
– Возможно, потому, что король хотел от нее отделаться, а лорд Кромвель готов на все, лишь бы угодить королю и сохранить свое высокое положение, – предположил Марк. – По крайней мере, именно такие слухи ходили в Палате перераспределения монастырского имущества.
– Это пустые слухи! – решительно возразил я. – Да, лорд Кромвель порой бывает суров и жесток, да, он не знает пощады к врагам. Но заставить невиновного оговорить себя и погубить женщину – это злодейство, которого не совершит ни один истинный христианин. А лорд Кромвель христианин, можешь мне поверить. Я имел возможность хорошо узнать его. Если бы не он, время реформ никогда не наступило бы. Этот злобный монах пытался смутить нас своими клеветническими измышлениями. И разумнее всего немедленно выбросить его рассказы из головы!
Марк вновь посмотрел на меня, внимательно, пристально и испытующе. Впервые в жизни я ощутил под его взглядом неловкость. Тут в комнату вошла Элис с двумя кружками горячего вина. Одну из них она с улыбкой подала мне, а затем, подойдя к Марку, многозначительно переглянулась с ним. Я мгновенно ощутил укол ревности.
– Благодарю вас, Элис, – сказал я. – Вино очень кстати. Мы только что беседовали с братом Джеромом, и теперь наши силы нуждаются в подкреплении.
– Вы говорили с братом Джеромом, сэр?
Судя по безразличному тону Элис, это известие не слишком ее заинтересовало.
– Я видела его всего несколько раз. Говорят, он не в своем уме.
Поклонившись, она удалилась. Я повернулся к Марку, который по-прежнему глядел в огонь.
– Сэр, я хотел кое-что вам сказать, – неуверенно пробормотал он.
– Я весь превратился во внимание.
– Когда мы вернемся в Лондон – если только нам суждено когда-нибудь выбраться из этого монастыря – я больше не буду служить в Палате перераспределения. Так уж я решил. Это все не для меня.
– Что именно? Выражайся точнее.
– Взятки, интриги, стяжательство. Там все время толкутся люди, желающие выведать, какой монастырь в ближайшее время будет уничтожен. А потом они начинают засыпать Палату просьбами, рассказывают всем и каждому о том, в каком близком знакомстве они состоят с лордом Ричем, обещают в обмен на монастырские земли оказать множество услуг Ричу и Кромвелю…
– Лорду Кромвелю, Марк.
– А высшие чиновники говорят только об одном: кто из придворных следующим отправится на плаху и кому предстоит
– Марк, не стоит сгущать краски. Ты сегодня в дурном расположении духа. Это все из-за рассказа Джерома? Ты боишься, что тебя постигнет участь Марка Смитона?
– Нет, сэр, – ответил Марк, глядя мне прямо в глаза. – Говоря откровенно, мне давно уже опротивела Палата перераспределения. Я пытался вам об этом сказать, да все как-то не было подходящего случая.
– Марк, выслушай меня. Все то, о чем ты рассказываешь, вызывает у меня не меньшее отвращение, чем у тебя. Но времена меняются. Мы стремимся к новому государственному устройству, такому, где не будет места подкупу и интригам. – Охваченный воодушевлением, я поднялся и широко распростер руки. – Возьмем для примера хоть монастырские земли. Ты имел случай ознакомиться с бытом и нравами, царящими в монастырях. Жирные, зажравшиеся монахи цепляются за все ереси, изобретенные Папой, не знают других забот, кроме как бить поклоны перед своими идолами, высасывают последние соки из обнищавших горожан. А лишь подвернется случай, они всегда готовы ублажить свою плоть – или друг с другом, или с беззащитной молодой девушкой, такой, как Элис. Подобному непотребству необходимо положить конец, и мы это сделаем.
– Не все здешние монахи так уж плохи, – возразил Марк. – Вот брат Гай, например…
– Дело не в отдельных людях, а в том, что монастыри себя изжили. Лорд Кромвель передаст монастырские земли в руки короля, и впоследствии часть этих владений будет дарована его сторонникам. Это в порядке вещей, и возмущаться тут нечем. Таковы действующие в обществе законы. Но в результате в распоряжении короля окажутся значительные суммы, которые позволят ему не зависеть более от парламента. Ты ведь сочувствуешь беднякам, не так ли?
– Да, сэр. С ними поступают возмутительно. Бедных арендаторов, таких, как Элис, повсюду лишают земли, люди, оставшиеся без крова и работы, побираются на улицах…
– Согласен с тобой, это возмутительно. В прошлом году лорд Кромвель пытался провести через парламент билль, который существенно облегчил бы положение неимущих. Помимо всего прочего, там говорилось об устройстве приютов для тех, кто не может более трудиться, о предоставлении нуждающимся работы на строительстве дорог и каналов. Однако парламент не принял этот билль, потому что для проведения в жизнь замыслов лорда Кромвеля нужны деньги, а землевладельцы не хотят платить дополнительные налоги. Но если огромные богатства монастырей перейдут в распоряжение короля, он более не будет нуждаться в одобрении парламента. Он сможет строить школы для бедных. Сможет обеспечить каждую церковь Библией на английском языке. Представь только, все получат работу, и каждый сможет читать слово Божье. Но чтобы эти замыслы стали реальностью, необходима Палата перераспределения!
Губы Марка тронула недоверчивая улыбка.
– Сэр; вы слышали, что сказал господин Копингер: читать Библию следует лишь состоятельным людям, помещикам и домовладельцам. Я знаю, что лорд Рич придерживается того же мнения. Отец мой не имеет собственного дома, значит, он не будет иметь и доступа к слову Божьему. И я тоже.
– Настанет время, и у тебя появится собственный дом. Впрочем, я уверен, что Библию смогут читать все, хочет или не хочет того судья Копингер. Что касается Рича, он просто ловкий негодяй. Пока что он нужен лорду Кромвелю, но вскоре он от него избавится. Говорю тебе, грядут большие перемены!