Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика
Шрифт:
— Я боюсь поверить, что банкет устраивается в мою честь, — с поклоном ответил Джим. — Скорее, он в честь Словиеля.
Вотан отмел его возражение жестом длинной, как жердь, руки.
— Виновником торжества являешься ты, и никто другой. Ты единственный, ради кого туда явится Его Величество. Он снова хочет с тобой побеседовать.
— Но для этого совсем не нужно затевать банкетов, — заметил Джим. — Я бы сам пришел в любое удобное время…
— В обществе Император предстает в наиболее выгодном свете. Впрочем, это неважно, — произнес Вотан с ноткой недовольства. — Важно,
— Буду рад ответить на любой вопрос Его Величества, — сказал Джим.
— Вот именно! — воскликнул Вотан, затем хмуро продолжал: — Он — Самодержец, запомни. Ты обязан ответить на любой его вопрос. И, по возможности, исчерпывающе. Иными словами, ты должен говорить до тех пор, пока не исчерпаешь запас слов на тему беседы, либо пока он сам не остановит тебя. Разумеется, он может не обращать на твою болтовню внимания, но сие ничего не значит. Он — Император! Понятно тебе?
— Я все понял, — ответил Джим.
Глаза их на мгновение встретились.
— Хорошо. — Вотан резко повернулся и зашагал к пульту. Усевшись, сказал: — Это все. Ступай.
Пальцы вновь забегали по пульту.
— Какие отсюда следуют выводы? — спросил Джим Адока, когда они вернулись домой и расположились на подушках.
— Выводы? — переспросил Адок.
— Именно. — Джим пытливо посмотрел на Старкина. — Тебе речь Вотана не показалась странной?
Лицо Адока было совершенно непроницаемо.
— Все, касающееся Императора, не может быть странным, — произнес Адок на удивление слабым голосом. — Вотан велел тебе отвечать на все вопросы Его Величества. Больше он ничего не имел в виду.
— Пусть так. Скажи, Адок, ведь ты приставлен ко мне заместителем. При этом ты принадлежишь Императору?
— Я уже говорил, Джим, — сказал Адок тем же тихим безучастным голосом. — Старкины всегда принадлежат Императору. Вне зависимости от того, где служат.
— Помню, — сухо произнес Джим.
Он стал переодеваться. Вместо серебристых лент Старкинов он надел белоснежный костюм Высокородного, правда, без эмблемы.
Вскоре появилась Ро. Факт, что появилась она именно в тот момент, когда Джим кончил одеваться, укрепил подозрение, что за ним ведется неусыпная слежка Если этим пользовалась Ро, почему не могли воспользоваться прочие Высокородные? Но на разбирательство опять не оставалось времени.
— Вот, — Ро, протянула белую матерчатую ленту. — Надень это…
Джим заколебался. Тогда Ро, не дожидаясь согласия, взяла его левую руку и обернула ленту вокруг запястья.
— Смотри, у меня такая же. — Она протянула руку, и Джим увидел точно такую же ленточку, чуть заметно пульсировавшую на запястье, словно живая.
— Что это? — полюбопытствовал он.
— Ты еще не знаешь. На больших банкетах очень легко потерять друг друга. Если тебе захочется видеть меня, эта штука поможет — достаточно представить мой внешний облик. Где бы я ни находилась, мы тотчас окажемся рядом. Сам увидишь. — И она рассмеялась. Ро была заметно возбуждена, глаза ее сверкали, как два золотистых топаза. — На подобных банкетах всегда такая толпа!
Когда
По пространству в несколько квадратных миль перемещались, оживленно беседуя, группы Высокородных в традиционных белых одеждах, мелькали фигуры слуг, разносивших подносы с едой и питьем.
Вначале Джиму показалось, что торжество ничем не отличается от обычных собраний Высокородных, но, присмотревшись, заметил, что и Высокородные, и слуги постоянно исчезают и вновь появляются, да так быстро, что рябило в глазах.
Джим поступил, как всегда поступал в подобных случаях: не имея возможности уследить сразу за всем происходящим, поставил перед собой одну цель, отодвинув менее важные на задний план.
— Адок. — Он повернулся к Старкину. — Сделай для меня одну вещь. Постарайся найти слугу, который мне нужен. Я пока не знаю, как он выглядит, но что он будет каким-то образом отличаться от остальных, знаю точно. Во-первых, он должен находиться в одном определенном месте и — ни шага в сторону. Во-вторых, позиция будет занята с таким расчетом, чтобы его мог увидеть любой слуга с любого конца зала. Займись этим прямо сейчас.
— Хорошо, Джим. — Адок растворился в воздухе.
— Зачем тебе это нужно? — полюбопытствовала Ро, тесно прижимаясь к Джиму.
— Потом объясню, — отмахнулся Джим.
Ответ не удовлетворил любопытство девушки, но от дальнейших расспросов Джима избавило появление Императора и Вотана.
— А вот и он, мой друг Волк! — весело воскликнул Император. — Подойди и поговори со мной, Волк!
Сразу после этих слов Ро пропала. Стали пропадать и прочие толпившиеся вблизи Высокородные, пока вокруг Императора и Джима не образовалось подобие круга диаметром около пятидесяти футов. Три фигуры остались стоять в центре круга. Теперь они могли свободно говорить, без опаски быть подслушанными.
— Ступай, — сказал Император Вотану. — Повеселись хоть раз в жизни, старик. Со мной ничего не случится.
Вотан секунду помешкал, потом исчез.
— Ты мне нравишься. Как тебя зовут, Волк?
— Джим, Оран.
— Ты мне определенно нравишься, Волк. Джим.
Император чуть ссутулил свою высоченную фигуру и, вытянув руку, оперся о плечо Джима. Затем принялся расхаживать взад-вперед, увлекая за собой собеседника. Джим покорно шел рядом, стараясь попадать в ногу.
— Мир, откуда ты пришел, — действительно очень дикий? — задал вопрос Император.
— Примерно полвека назад — очень дикий, Оран, — ответил Джим.
— Ты хочешь сказать, что только пятьдесят лет назад вы смогли покорить свой мир?
— Нет, Оран. Свой мир мы покорили давным-давно, но лишь полвека назад мы научились покорять себя.
Оран кивнул, опустив глаза долу.
— Да, — вымолвил он. — Человек — самое трудное. — Он ненадолго замолк, погруженный в мысли. — Знаешь, мой брат Галиан, познакомившись с тобой, сразу подумал, что из вас получились бы неплохие слуги. И может быть, он прав. Но…