Гордость и наслаждение
Шрифт:
– С удовольствием, милорд! – Джаспер ответил ему улыбкой, больше похожей на оскал.
Элиза понимала, что ее напряженная поза выдает произошедшую ссору, но была слишком раздосадована, чтобы всерьез волноваться из-за этого.
– Не чересчур ли дерзко с моей стороны надеяться, мисс Мартин, что в вашей бальной карточке еще найдется местечко для меня?
– Следующий вальс ваш, – любезно отозвалась Элиза, с желчным удовлетворением заметив, как дернулся подбородок Джаспера.
Она намеренно в этот вечер оставила два вальса свободными и хотела провести это время
– Ну вот, и мне улыбнулось счастье! – обрадовался Монтегю. – Хотя и не так широко, как вам, мистер Бонд.
– Похоже на то. – Лицо Джаспера застыло, как маска.
Со стороны оркестра долетело несколько вступительных трелей, давая гостям знак о приближении очередного танца. Элиза с облегчением извинилась и отправилась навстречу своему партнеру, барону Бримли. И чем дальше она уходила от пугающе напряженного Джаспера, тем легче ей становилось дышать. К ней вернулась способность рассуждать здраво, а вместе с тем пришло сожаление о ссоре. Она была весьма недовольна собой, и это казалось хуже всего.
Провожая взглядом быстро удалявшуюся Элизу, Джаспер проклинал себя за несдержанность. Он ведь знал, что должен обращаться с невестой осторожно, если не хотел утратить ее доверие, поскольку ее деньги и ее стремление к независимости могут образовать между ними непреодолимую преграду. Но он был слишком расстроен и потому действовал необдуманно. Известие о ее встрече с Монтегю его настолько изумило, что он забыл о вежливости. А между тем он сам и был виноват в том, что это стало для него сюрпризом: за разговором с неожиданно явившимся Линдом он позабыл просмотреть дневные отчеты своих наблюдателей.
Как он мог быть настолько беспечен? Он ведь не случайно жил по строгому расписанию: четкий график давал возможность вести дела, избегая неожиданностей. И сам допустил ошибку, из-за которой утратил власть над собой и испортил отношения с Элизой. Винить нужно было только себя, а еще попытаться как-то исправить дело.
– У вас вид поэта, созерцающего нечто прекрасное, – заметил Монтегю. – А я вот упустил этот прием, когда пытался ухаживать за мисс Мартин.
Овладев собой, Джаспер медленно повернул голову. Теперь его лицо не выдавало никаких чувств. Они со сводным братом были почти одного роста и так походили друг на друга, что Джаспер слегка отодвинулся, стараясь увеличить расстояние между ними.
– Не могу сказать, что сожалею о вашей неудаче, поскольку она обеспечила успех мне.
Монтегю улыбнулся, явно не осознавая ни своего сходства с Джаспером, ни его причин.
– Вы просто настоящая загадка, мистер Бонд.
– Скажите, что вам хотелось бы узнать обо мне? Может быть, я вам отвечу.
– Что вы думаете по поводу добычи угля?
У Джаспера потеплело на душе. Необходимые сведения сами шли в руки.
– Уголь – вещь очень полезная. Жизнь без него стала бы сплошным несчастьем.
– Я того же мнения. – Улыбка графа превратилась в усмешку. – У меня есть кое-какие соображения, которые,
Джаспер отогнал мысли об Элизе и сумел наконец улыбнуться:
– Я весь внимание, милорд.
Когда граф Монтегю отыскал Элизу, чтобы пригласить ее на обещанный вальс, ее гнев и досада уже угасли. И все же она еще не вполне владела собой. Впервые она осознала, что со времени смерти матери ей ни разу не случалось с кем-нибудь спорить, поскольку никому больше она не обязана была объяснять свои поступки. И теперь раздор с Джаспером застал ее врасплох: от волнения у нее разболелась голова, даже слегка подташнивало, хотя она уже не злилась.
– Никогда не видел вас настолько очаровательной, мисс Мартин, – промурлыкал Монтегю, кладя руку на талию Элизы.
– Благодарю вас.
Элиза уставилась на шейный платок графа: как элегантно он повязан и тщательно накрахмален! В ярко-синем бархатном фраке и пестром жилете, Монтегю являл собой полную противоположность одетому в черное Джасперу, и все же Элиза улавливала между ними странное сходство в росте и даже чертах лица. Заметив это, она стала наблюдать, как граф ведет ее в танце, подлаживаясь под ее небольшой рост, – это могло пригодиться при обучении Джаспера. А еще это давало ей возможность отвлечься от мыслей о ссоре и успокоиться.
– Признаюсь, я полон любопытства, – сказал граф.
– По поводу чего?
– Вашего умения выбирать пару.
– Не думаю, что я так уж в этом искусна. – Элиза нахмурилась. – Иначе я смогла бы подобрать для вас кого-нибудь более подходящего, чем я сама.
– Вам так кажется? – Темные глаза графа смеялись.
– Я уверена, что среди незамужних дам, находящихся в этом зале, нашлась бы одна, полностью вам подходящая.
– Как вам не стыдно! – воскликнул граф со смехом, из-за чего на них даже стали оглядываться. – Сначала вы подаете надежду, а потом бесцеремонно отбираете ее!
– Вы просто льстец. Вам под силу завоевать любую.
– Кроме вас.
Элиза не сразу сообразила, что граф просто дразнит ее.
– А как насчет Адоры Уинфилд? – предложила она.
– О, ее смех доводит меня до безумия.
– Джейн Ротшильд?
– Она меня боится и поэтому заикается и краснеет. Удачно прошла лишь одна наша встреча: во время прогулки верхом, когда я говорил без передышки, чтобы не возникало неловких пауз, а она энергично кивала в ответ на все мои слова.
– Бедняжка. Может быть, она привыкнет к вам, если вы будете проводить больше времени вместе?
– Думаю, это окажется чересчур тяжким испытанием для нас обоих, а для меня – еще и слишком утомительным.
– Леди Сара Таннер?
Монтегю отрицательно покачал головой.
– И чем же она плоха? – спросила Элиза.
– Она слишком… слишком бойка на язык, – помявшись, ответил Монтегю.
– Вот как! – Элиза слегка растерялась, не в силах больше никого вспомнить. – Тогда, возможно, стоит подождать открытий нового сезона?
– Еще вчера я сказал бы, что не могу позволить себе ждать так долго.