Гордость и страсть
Шрифт:
Она ахнула.
— Если хочешь, чтобы я остановился, скажи, — пробормотал он. — Я не хочу причинить тебе боль и не сделаю ничего, что тебе не нравится.
— Делай как пожелаешь, — выдохнула она, — только, Бога ради, не останавливайся сейчас.
Ей показалось, она услышала его низкий смешок. Затем он взял ее руку и поднес к себе, молча побуждая прикоснуться к нему.
Она без колебаний сделала это, лаская его, пока он не прохрипел:
— Я не могу больше сдерживаться. Я хочу быть внутри тебя.
— И я хочу, чтобы ты был там, — отозвалась она, направляя его.
Он был нежен до тех пор, пока это было возможно, но она встречала каждый его толчок. Она и не знала, каким приятным может быть соитие.
А когда они, утолив обоюдную жажду, вернулись с небес на землю, он сказал:
— Теперь ты моя, дорогая, во всех смыслах. Я брошу вызов любому, кто скажет, что это не так.
— Да, сэр, а вы мой, — отозвалась Амалия.
Глубокое удовлетворение, которое она почувствовала при этих словах, изумило ее.
Он висел, опутанный цепями и прикованный к сырой каменной стене, в кромешной тьме, словно в глубокой темнице. Но не чувствовал боли, даже когда тряс оковами, безуспешно пытаясь освободиться.
Если внизу и был пол, а сверху потолок, он не ощущал ни того ни другого, а только паутину. Затем крошечная белая точка возникла в отдалении. Она начала медленно разрастаться в круг света, а по мере того как росла, внутри образовывались очертания, пока он не смог различить голубое небо, пушистые белые облака и Амалию.
На ней был винно-красный бархатный плащ, в котором он впервые ее увидел, и она стояла наверху высокого, крутого утеса. Ветер раздувал ее распущенные волосы и юбки. Когда круг увеличился, он увидел, что утес возвышается над речной долиной, возможно, Дейл-оф-Твид, хотя он не знал ни одного такого высокого утеса во всем Приграничье.
Она повернула голову, кажется, заметила его и улыбнулась. Улыбка ее застыла, когда ветер подул сильнее, еще сильнее, до тех пор, пока она напряженно не отклонилась назад.
Ветер продолжал усиливаться, пока тревога не наполнила его. Тревога и страх. Затем его обуял беспомощный ужас, когда ветер подхватил ее и сдул с обрыва.
Гарт с тихим возгласом пробудился, дрожа, и увидел Амалию у окна в светло-голубом шелковом халате, несколько ей длинноватом. Он был рад проснуться свободным от цепей и увидеть, что она в безопасности.
— Доброе утро, — хрипло произнес он.
Она с улыбкой обернулась.
— Будет чудесный день, когда встанет солнце, — сказала она. — Тэм с Симом уехали некоторое время назад.
— Значит, они должны добраться до Драйбурга часа через два, а в Хоуик — к полудню. Ты ведь не собиралась спуститься вниз, чтобы позавтракать, нет?
— Я пока еще даже не думала одеваться, — ответила Амалия. — Я нашла этот халат Изабеллы вон в том сундуке у кровати, но не знаю, сказал ли кто Бесс, что я здесь, и осмелится ли она войти, пока ты со мной.
— Думаю, мы попросим принести нам еду сюда, — сказал Гарт. — У меня нет желания составлять компанию ни Файфу, ни твоему брату.
— Тогда я высунусь и посмотрю, нет ли там кого-нибудь, — предложила она.
— Спешить некуда, — остановил он ее.
— Ты не собираешься вставать?
— Я бы предпочел получше узнать свою жену, — отозвался он. — Иди сюда.
В глазах ее заплясали искорки.
— А если не приду?
— Тогда я встану и принесу тебя. Но тогда ты наверняка завизжишь, и леди Аверил примчится посмотреть, кто на тебя напал.
Она усмехнулась:
— Мне совсем не хочется, чтобы она сюда вошла.
С этими словами Амалия выскользнула из халата и, улыбаясь, пошла к кровати.
Он откинул одеяло и раскрыл объятия ей навстречу.
Час спустя Амалия сонно зашевелилась, услышав громкий щелчок. Окончательно проснувшись, она поняла, что это дверная задвижка, и посмотрела вначале на Гарта — убедиться, что он накрыт, а потом на Бесс, которая просунула голову в дверь.
— Вы уже проснулись, госпожа? — пробормотала служанка. — Принцесса Изабелла велела передать вам, что, если хотите, — она пришлет кого-нибудь сюда с едой.
Глаза ее переместились на Гарта и расширились, когда он зашевелился и сел.
— Бог ты мой, — пробормотал он. — Который час?
— Скоро восемь, сэр, — ответила Бесс. — Милорд Файф и Саймон Мюррей уже готовы к отъезду. Принцесса велела спросить, не желаете ли вы попрощаться с ними, миледи.
— Нет, Бесс, — отозвалась Амалия. — Я скоро снова увижу их обоих. Но прошу, передай принцессе, что мы с благодарностью принимаем ее предложение и спустимся вниз вскоре после того, как позавтракаем.
— Ага, миледи, я скажу ей. Леди Сибилла тоже справлялась о вас.
— Спасибо, Бесс, — поблагодарил Гарт.
Бросив на него испуганный взгляд, служанка убежала.
— Я не ожидала, что снова усну, — сказала Амалия.
— Я тоже, — согласился он, лениво улыбаясь. — Должно быть, это ты измотала меня.
Она почувствовала, как горячая краска прилила к щекам от воспоминаний. Почему-то действия, о которых она до сих пор думала лишь со смущением и страхом, с ним казались естественными, даже забавными. С ним она чувствовала себя желанной и красивой, а его тело завораживало ее.