Гордубал
Шрифт:
– У вас, стало быть, одна дочка, Гордубал?
– Одна. Больше не дал господь.
Старик посмеивается, ощупывая глазами собеседника.
– Не говорите, Гордубал, может быть еще и сынка бог пошлет. Распаханное поле хорошо родит.
Юрай делает движение, словно хочет махнуть рукой.
– Наверняка будет сынок, наследник, - ухмыляется старик Манья, не спуская глаз с Гордубала.
– Вид у вас на славу, Гордубал, еще полсотни лет хозяйствовать будете.
Гордубал поглаживает затылок.
– Что ж, это
У старого Маньи загораются глаза.
– Как же, как же, слыхал, слыхал. В Америке, говорят, деньги на земле валяются, ходи да подбирай. А?
– Оно, конечно, не так-то просто, - замечает Гордубал со вздохом.
– Известное дело, Манья, как с деньгами. Держишь их дома - украдут. Положишь в бенк - украдут тоже. Лучше всего их в хозяйство вложить.
– Святая правда!
– соглашается старый Манья.
– Гляжу я на вас, - рассудительно продолжает Гордубал, много народу ваша земля не прокормит. Болото да пустырь. Такой земли пропасть надо, чтобы одному хозяину прокормиться.
– Ваша правда, - осторожно соглашается старик.
– Трудно у нас делить наследство. Вот мой старший Михаль все хозяйство получит, а двое других - только долю деньгами.
– По скольку?
– выпаливает Гордубал.
Старый Манья огорченно замигал: "Ишь ты какой прыткий, не даст и опомниться человеку".
– По три тысячи, - ворчит он сердито, покосившись на Штепана.
Гордубал быстро прикидывает.
– Трижды три девять. Для круглого счета десять. Стало быть, цена всему хозяйству десять тысяч?
– Как это так - трижды три?!
– сердится старик.
– А дочка?
– Верно, - соглашается Гордубал, - значит, скажем, тринадцать тысяч?
– Нет, нет!
– качает головой старик.
– Это вы как, Гордубал, шутите?
– Какие шутки?
– настаивает Гордубал.
– Просто хотелось знать, Манья, что стоит хозяйство у вас на равнине.
Старый Манья смущен. Штепан вытаращил глаза.
Уж не хочет ли богач Гордубал купить их хозяйство?
– Такое хозяйство как наше не купите и за двадцать тысяч, - неуверенно говорит старик.
– Со всем, что тут есть?
Старик усмехается.
– Ишь вы хитрый, Гордубал! У нас одним коней во дворе четыре, нет, пять.
– Коней я не считал.
Старый Манья сразу стал серьезным.
– А вы, Гордубал, зачем приехали? Хозяйство покупать или дочку сватать?
Гордубал багровеет.
– Хозяйство? Это чтобы я купил хозяйство у вас в равнине! Это болото, что ли? Камыш на свистульки? Спасибо вам, Манья, уж я скажу напрямик. Коли договоримся сейчас и обручится ваш Штепан с Гафьей, запишите свою усадьбу на Штепана, а я после свадьбы выплачу Михалу его долю и Дьюле тоже.
– А Марии?
– вырвалось у Штепана.
– Ну, и Марии. Больше никого у вас нет? Пускай Штепан хозяйничает тут в Рыбарах.
– А Михал куда?
– не понимает старик.
– Ну, получит свою долю и пускай идет себе с богом. Парень молодой, охотнее возьмет деньги, чем землю.
Старый Манья качает головой.
– Нет, нет, - бормочет он, - так не выйдет.
– Отчего ж это не выйдет?
– горячо вмешивается Штепан.
– А ты проваливай отсюда, да поживей!
– обрывает его старик.
– Чего лезешь в разговоры?
Обиженно ворча, Штепан выходит во двор.
Дьюла, разумеется, вертится около лошадей.
– Ну как, Дьюла?
– Штепан хлопает брата по плечу.
– Добрый коняга!
– тоном знатока говорит паренек.
– Дашь прокатиться?
– Слишком хорош для тебя, - цедит Штепан и кивает головой в избу.
– Наш старый...
– Что?
– Эх, ничего! Так и норовит счастью моему помешать!
– Какое счастье?
– А никакое! Что ты смыслишь!..
Тихо на дворе; только свинья похрюкивает, точно разговаривает сама с собой, да с болота доносится голос коростеля, лягушки квакают.
– А ты останешься в Кривой, Штепан?
– Наверно. Еще не решил, - важничает Штепан.
– А хозяйка?
– Тебе-то какое дело?
– скрытничает старший брат.
Ох, и комары! Ласточки чуть не чиркают крыльями по земле. Штепан широко зевает, - едва челюсть не вывихнул. Интересно, что там поделывают старики в избе? Не откусили друг другу носы?
Штепан с досады и от скуки вытаскивает из косяка шило и с силой вгоняет его в дверь.
– А ну, вытащи!
– предлагает он Дьюле.
– Не осилишь!
Дьюла осиливает.
– Эй!
– говорит наконец Дьюла.
– Пойду к девкам, что с тобой зря время тратить?
Некоторое время они забавляются шилом, загоняя его в дверь, так что щепки летят.
Темнеет, небо над равниной затягивается синим туманом. "Зайти, что ли, в избу?
– думает Штепан.
– Нет, назло не пойду! "Убирайся, - крикнет старый, - не лезь в разговор". А кому, спрашивается, "американец" сватает дочь? Ему или мне? Разве не могу я сам за себя постоять? А он - "убирайся, проваливай". Нечего командовать, - злится Штепан, - я уже не ваш теперь".
Разомлевший от водки, Гордубал наконец выходи г из избы. Видно, старики договорились. Старый Манья провожает гостя, похлопывая его по спине. Штепан уже стоит у лошадей, держит уздечку, как заправский конюх. Гордубал, заметив это, с одобрением кивает головой.
– Так, значит, в воскресенье, в городе!
– кричит старый Манья, и телега срывается с места.
– Счастливый путь!
Штепан косится на хозяина и упрямо молчит. Небось сам расскажет.
– Вон наша река, - показывает Штепан кнутом.