Гордубал
Шрифт:
Вдова Гордубала проходит словно между стен ненависти, которые смыкаются за нею, как волны.
– Эх, нужно было бы Гордубалу пришибить ее топором, как волка, что попался в капкан! Повесить ее!
– волнуются бабы.
– Нет на свете справедливости, если не повесят Полану.
– А ну вас, бабы!
– ворчат мужики.
– Вашего брата не вешают. Засадят ее в тюрьму до самой смерти.
Если бы судили женщины, они бы повесили эту дрянь.
– Я сама бы накинула ей петлю на шею.
–
– Вот видишь, Штепку повесят, а ведь он убил чужого человека. Нет, если Полану не повесят, все жены начнут мужей убивать.
– Да как же ее вешать, она же ребенка носит!
– Вот еще, ребенка! Черта родит, а не ребенка.
Суд вызывает свидетеля Симона Фазекаша, по прозвищу Леца. В день убийства он видел Полану со Штепаном. Обвиняемые стояли у ручья.
– Штепан Манья, вы продолжаете утверждать, что не были в тот день в Кривой и не виделись с Поланой Гордубаловой?
– Нет, не был, ваша милость.
– Обвиняемая, разговаривал с вами Манья у ручья?
– Нет, не разговаривал.
– А полицейским вы сказали, что да.
– Они меня заставили.
Показания дает Юлиана Варваринова, соседка Гордубала.
– Да, Гордубала я много раз видела. Ходил сам не свой. Полана ему и есть не давала, когда он уволил Штепана. А батраку, бывало, кур пекла, да поросят. Каждую ночь шлялась к нему в конюшню. Смилуйся над ней, боже, - отплевывается соседка, - а только как вернулся Гордубал, бог весть, где она сходилась со своим полюбовником. В конюшню-то больше не таскалась. В последнее время Гордубал все ходил с фонарем, сторожил, видно.
– Послушайте, свидетельница, вы видели, как Гордубал швырнул Штепана через забор? Был тогда на Штепане пиджак?
– Не было пиджака, ваша милость, одни штаны да рубаха.
– Так он и ушел без пиджака?
– Так, так, ваша милость.
– Следовательно, пиджак, который сейчас на нем, остался с другими вещами в доме Гордубала? Штепан Манья, когда вы приходили в Кривую за пиджаком?
Штепан встает, растерянно моргая.
– Вы унесли пиджак в ту ночь, когда был убит Юрай Гордубал. Можете сесть.
И прокурор с торжествующим видом отмечает что-то в бумагах.
– Уведите обоих подсудимых, - распоряжается председатель суда.
– Свидетельница Гафья Гордубалова.
Вводят голубоглазую миловидную девочку. Тишина, ни единого вздоха.
– Не бойся, малышка, подойди сюда, - отечески говорит председатель суда.
– Если не хочешь, можешь не давать показания. Ну, как, будешь отвечать?
Девочка с недоумением глядит на важных господ в мантиях.
– Хочешь отвечать?
Гафья послушно кивает:
– Да.
– Ходила твоя мать в конюшню, когда там был Штепан?
– Ходила, каждую ночь.
–
– Видела. Один раз дядя Штепан обнял ее и повалил на солому.
– Ну, а хозяин, твой отец, бывал когда-нибудь вместе с мамкой?
– Нет, не бывал, только дядя Штепан.
– А когда отец вернулся из Америки, мама после того бывала с дядей?
Гафья отрицательно качает головой.
– А откуда ты это знаешь?
– Да ведь хозяин приехал, - говорит девочка серьезно и уверенно.
– Дядя Штепан тогда сказал: "Не останусь у вас больше; все, мол, пошло по-иному".
– Хороший человек был хозяин?
Гафья неопределенно пожимает плечиками.
– А Штепан?
– Да, Штепан был хороший.
– Была мамка ласкова с хозяином?
– Нет, не была.
– А с тобой? Любила тебя?
– Нет. Не любила. Она только дядю Штепана любила.
– Хорошо его кормила?
– Хорошо. Он и мне давал.
– А ты кого больше всех любишь?
Девочка смущенно мнется:
– Дядю Штепу.
– Расскажи, Гафья, про ту последнюю ночь, когда умер отец. Где ты спала?
– С мамкой в клети.
– Не проснулась ли ты среди ночи?
– Проснулась. Кто-то стукнул в окно, а мамка сидела на постели.
– А потом что?
– Потом ничего. Мамка сказала: "Спи, не то побью".
– И ты заснула?
– Конечно, заснула.
– И ничего больше не слышала?
– Ничего. Только кто-то ходил по двору, да мамки на постели не было.
– А кто там ходил, не знаешь?
Графья удивленно открывает рот.
– Ну, кто! Известно, дядя Штепан, кому еще быть с мамкой!
В зале стоит тишина, от которой захватывает дыхание.
– Объявляю перерыв, - поспешно говорит председатель и сам уводит Гафью за руку.
– Ты умница, малышка, - бормочет он. Умница и хорошая девочка. Счастье твое, что ты ничего не понимаешь.
Присяжные шарят по карманам, ищут, что бы подарить Гафье, и толпятся вокруг девочки, гладя ее по голове.
– Где же Штепан?
– спрашивает Гафья серебристым голоском.
Толстый Гельнай, тяжело дыша, пробирается к ней.
– Пойдем, малышка, пойдем. Я отведу тебя домой.
Но коридоры забиты публикой. Гафье суют все подряд, кто яблоко, кто яичко, кто кусок сладкой булки, все растроганно сморкаются в носовые платки, бабы лезут целовать девочку и ревут. Гафья судорожно цепляется за толстый палец Гельная и сама вот-вот расплачется.
– Смотри, не хнычь, - увещевает девочку Гельнай.
– Я тебе конфетку куплю.
И девочка подпрыгивает от радости.
Судебное следствие продолжается. Дело - точно хитро завязанный узел, его приходится распутывать сразу несколькими руками.