Горе от богатства
Шрифт:
Сгорая от нетерпения, Маура вышла из карсты и приблизилась к трапу первого класса.
– Я встречаю леди Изабел Дэлзил, – сказала она офицеру у трапа. – Кто может проводить меня к ней в каюту?
– Минуточку, мадам. Я сейчас…
– Маура! Маура! – раздалось откуда-то сверху. Маура посмотрела вверх и увидела Изабел, наклонившуюся к ней с борта. Она выглядела точно так же, как при их расставании. Золотистые локоны обрамляли овальное личико, все в ней казалось хрупким, нежным и до боли родным.
– Маура! Не трогайся с места! Я сейчас спущусь!
Обе были так счастливы, что долгие месяцы разлуки забылись, словно их и не было. Изабел бросилась вниз по трапу, а Маура, не обращая внимания на ее слова, побежала ей навстречу.
Они встретились на середине трапа и обнялись, плача и смеясь от радости..Остальные пассажиры были вынуждены боком протискиваться мимо них.
– Боже мой, как мне не хватало тебя, Маура! – говорила Изабел, обнимая Мауру так, словно собиралась вечно держать ее в своих объятиях.
– Ты не могла скучать без меня так, как я без тебя! – Маура говорила совершенно искренне. Ей казалось, что она просто боялась признаться себе, как ей не хватает Изабел, чтобы не было слишком больно. Теперь, когда они встретились, Маура поняла, как плохо ей было без Изабел. Они разжали объятия и стали рассматривать друг друга.
– Ты изменилась! – воскликнула Изабел, продолжая плакать от радости. – У тебя новая прическа – очень тебе идет, а этот жемчуг – он настоящий?
– Ты тоже изменилась, – отозвалась, смеясь, Маура. – Прежняя Изабел разглядела бы за пятьдесят шагов, что жемчуг настоящий.
Смеясь и хихикая, как школьницы, они спустились по трапу на землю Америки.
– Я распорядилась, чтобы твой багаж отправили прямо к нам домой, – сказала Маура, направляясь к карете.
Когда Изабел увидела карету Каролисов, глаза у нее округлились.
– Боже, это же королевский выезд. Я-то думала, в Америке демократия, и не знала, что у американцев гербы и выездные лакеи в ливреях.
– Не у всех, – сухо ответила Маура, – но кое у кого есть.
Маура не знала, когда лучше сказать Изабел о том, что Александр не встретит их дома и скорее всего совсем не появится.
– Ну и движение! Больше экипажей, чем в Лондоне. А что это там? Свинья? Я думала, здесь свиней убрали с улиц еще в то время, когда сюда приезжал дедушка.
– В бедных районах свиньи разгуливают по улицам, а в портовых кварталах люди живут по-нищенски, сама видишь.
– А сколько церковных шпилей! – воскликнула Изабел, спокойно пропуская мимо ушей раздражение, прозвучавшее в словах Мауры. – Я не знала, что у вас столько церквей.
Изабел приходила в восторг от всего увиденного по дороге. Когда они свернули на Пятую авеню, она изумленно вскрикнула.
– Я почти во Франции, – проговорила она, когда они проезжали особняк в стиле старинных французских замков.
– Или в Италии, – с усмешкой добавила Маура, так как следующий особняк был в стиле итальянского барокко.
– Боже, никогда не встречала такого смешения стилей! – Особняк слева от них, казалось, попал на Пятую авенюпрямо Востока. Изабел хихикнула. – Надеюсь, это не особняк Каролисов. Мне бы очень не хотелось невежливо отозваться о родном доме Александра, я ведь еще даже не вошла в него.
– Дом Каролисов построен в новогреческом стиле, – сказала Маура с притворным укором. – Ему, конечно, очень далеко до идеала, но все же это лучше, чем восточная готика.
Пока Изабел во все глаза смотрела по сторонам, Маура внимательно рассматривала ее. В порту она сказала правду. Изабел действительно переменилась. Не внутренне, а внешне. Она всегда была хорошенькая, как куколка, с золотистыми волосами и зелеными с поволокой глазами. Но за два года, которые они не виделись, ее кукольная прелесть сменилась утонченной красотой.
– Вот дом Каролисов! – победно воскликнула Изабел. – Я узнала по воротам. Ты писала, что некогда они украшали дворец Дориа. Это они!
– Ты лучшая ученица в классе, – с нежностью проговорила Маура. Огромные ворота из чугуна и бронзы распахнулись перед ними, и карета въехала во двор.
– Боже правый! – благоговейно вырвалось у Изабел, когда они прошли через парадный вход в огромный холл. – Боже! – воскликнула она опять, когда увидела украшающий холл витраж.
– Это не все, – забавлялась Маура. – Ты еще не то увидишь. Когда они подошли к детской, обеих разрывал смех.
– В Америке все так живуг? Во всех домах такое смешение стилей и столько архитектурных излишеств?
– Богатые дома действительно страдают излишествами, – ответила Маура, с любовью вспоминая строгий классицизм, в котором они выросли. – У миссис Астор в гостиной настоящий трон на возвышении, а у Бесси Шермехон – искусственный пруд с двумя лебедями.
Не переставая хохотать, они вошли в детскую.
– Феликс – просто прелесть, – чуть позже сказала Изабел, качая на коленях довольного малыша, – а Натали Мэри Маура – настоящий ангел. Они такие хорошенькие! Хочется поскорее увидеть джентльмена, который виноват в их появлении на свет. Где Александр, Маура? Он в городе?
– Да. – Маура перестала улыбаться и передала Натали няне. – Но ты его не скоро увидишь. Он здесь больше не живет.
У Изабел округлились глаза. Она перестала качать Феликса.
– Не понимаю…
– Пойдем в гостиную, выпьем кофе и поговорим. – Маура не хотела ставить Бриджит в неловкое положение.
Изабел вмиг стала серьезной, поставила уже годовалого Феликса на неуклюжие ножки. Он забавно потопал в протянутые ему навстречу руки Бриджит, а Изабел вслед за Маурой вышла из детской.