Горец-защитник
Шрифт:
— Хотите, чтобы я взял их назад? В этом все дело?
— Нет, я не рискнул бы снова препоручить их вашим заботам. Отлично знаю — стоит мне отвернуться, и они опять окажутся на улице. Нет, от вас мне нужны деньги. Кругленькая сумма, часть которой пойдет на приданое Элен, а большая часть — Рейду, чтобы у него был выбор, кем стать, когда вырастет.
— Этот парень мне не родной! Ничего я не должен ему платить. Он никто, жалкое отродье его матери. Хоть она и говорила, что вдова, но я думаю — нагуляла мальчишку неизвестно с кем.
— Когда вы стали жить с его матерью, приняли на себя обязанность заботиться о ее ребенке. Она родила вам
Дональд пытался возмущаться, но Саймон схватил его за плечо, да так, что тот побледнел, судорожно хватая ртом воздух.
— И я решил, что это ваша обязанность. Желаете оспорить мое решение?
Как он и рассчитывал, Дональд оказался трусом и быстро согласился на все требования, которые были ему предъявлены. Саймон даже несколько разочаровался от того, что не пришлось выбивать из него деньги силой. Мужчина, который выбрасывает на улицу двух маленьких детей, один из которых его собственная плоть и кровь, заслуживал, чтобы его хорошенько поколотили. Но Саймон понимал, что лучше ему сдержаться. Не стоит приобретать славу скорого на расправу грубияна. Люди побаивались его, однако он не внушал им ужас физической расправы; такое положение Саймона вполне устраивало. Тем не менее, дожидаясь, пока Дональд соберет все деньги, сколько сможет, Саймон решил, что нельзя спускать столь жестокое обращение с детьми; этот человек должен узнать, что такое страдание. Будет ему возмездие! Как только Дональд вручил ему деньги, все, что сумел набрать, сбивчиво заверяя, что добудет недостающую сумму как можно скорее, Саймон ударил его по лицу. Пошатнувшись, Дональд отлетел к стене и медленно сполз по ней, безвольной тушей осев на полу. Зажимая рукой разбитый в кровь нос, он с ужасом уставился на Саймона.
А тот, нагнувшись, взглянул ему в глаза, не пытаясь скрыть ненависть и презрение.
— Это тебе за то, что ты причинил детям. По-хорошему, тебя стоило бы бить каждый день до конца твоей жалкой жизни. Но мне не хочется пачкать об тебя руки. Не испытываю ни малейшего удовольствия, избивая труса. Но берегись! Не пытайся лишить этих детей остальных денег, которые ты должен им отдать. Иначе я забуду, не посмотрю на то, что мне противно связываться со столь ничтожным, сопливым негодяем, и я лишу тебя возможности делать новых детей. Подозреваю, твоя жена будет мне за это благодарна.
И Саймон вышел, сполна насладившись зрелищем умирающего от страха Дональда. У Элен будет приданое, а у Рейда возможность устроить будущее по своему желанию. Так думал Саймон, шагая к дому, и был очень доволен собой, Он знал, что Армстронги и Мюрреи возьмут детей на попечение, как сделал бы он сам в случае необходимости, но деньги лишними не будут, где бы и с кем бы дети ни жили.
— Ах, как хорошо, что я вас встретил, сэр Саймон. Могу я с вами поговорить?
К нему подошел улыбающийся сэр Уолтер Хэпберн, и у Саймона сразу испортилось настроение. Однако он остановился и слегка наклонил голову в знак приветствия.
— Чем могу служить, сэр?
— Хотел только спросить — нет ли известий о том, где сейчас Илзбет?
— Если б были — я доложил бы королю. Это его дело, сэр Уолтер.
— И мое тоже, разве нет? — возразил Уолтер. — Я собирался на ней жениться, а она выставила меня дураком, совершив преступление. Ее проступок мог запятнать славное имя Хэпбернов. Насколько я слышал, солдатам короля не удалось изловить ни одного из этих предателей Армстронгов. Смиреннейше прошу прощения, если вы считаете, что мне не следовало рассуждать на эту тему; но я, так сказать, начинаю терять уверенность.
В его тоне не было и намека на смирение, но Саймона насторожили последние слова Хепберна. Ты начинаешь беспокоиться, подумал Саймон. Все пошло не так, как планировал Хэпберн, и страх уже щекочет его нервы. Неужели главарь заговорщиков выразил ему свое неудовольствие? Саймон, однако, надеялся, что этот загадочный главарь не станет избавляться от Хэпберна, так как он был пока нужен ему самому. К тому же, решил Саймон, это слишком легкая смерть для негодяя, который воспользовался Илзбет и поставил под угрозу ее жизнь.
— Не стоит тревожиться, сэр Уолтер, — сказал он. — Мы скоро найдем предателей. И я, и мой люди очень стараемся. А теперь, с вашего позволения, я должен идти. Приятного вам вечера, сэр.
Саймон успел заметить краткую вспышку ярости в глазах сэра Уолтера, прежде чем тот небрежно поклонился и пошел прочь. Неужели Хэпберн думал, что вот так, запросто, сумеет выведать у него все, что нужно? Невероятное самомнение! Саймон не мог взять в толк, как такая девушка, как Илзбет, могла вообще решиться выйти замуж за этого болвана.
Направляясь к дому, Саймон вдруг задумался — а что, если Хэпберн заметил слежку? Разумеется, это был бы для него основательный повод занервничать, а Хэпберн решительно показался ему встревоженным. Но Саймон покачал головой, отгоняя прочь нелепое предположение. Он и его люди знали своё дело. Если Хэпберн и видел что-нибудь, так не более, чем промелькнувшую тень, нечто такое, что озадачит на миг, а потом забудется. Просто Хэпберн лишился покоя — почему-то выпад против короля дал осечку. Если же их план провалится, Хэпберну придется распрощаться с надеждами урвать свой жирный кусок. Армстронги на свободе; Илзбет до сих пор не поймана и не приговорена. Стена, которую Хэпберн возвел между собой и подозрениями в злом умысле, рассыпается на глазах.
Ему нужно найти того, кто стоит во главе заговора. Но Саймон знал, что это будет нелегко. Понятно, что лидер заговорщиков скрывается в тени. Саймон приказал своим людям внимательно следить, не встречается ли Хэпберн или его кузен с кем-нибудь, но пока ничего подобного не случилось. Оставалось лишь надеяться, что скоро они найдут Дэвида. Инстинкт подсказывал Саймону: этот человек легко сломается и сообщит все или почти все, что им необходимо.
Очутившись дома, Саймон быстро прошел в кабинет. Он вел себя как трус; но пока что не был готов встретиться с Илзбет. Нужно было тщательно обдумать, что он ей скажет, чтобы быстро сообщить новости, а затем удалиться. Именно так он вел себя с того самого момента двумя днями раньше, когда вырвался из ее объятий и сбежал. Разумеется, это не успокаивало его страсть к ней; но по крайней мере он не совершал никаких безумств.
Послышался тихий стук в дверь, и Саймон насторожился. Он боялся, что это Илзбет.
Усилием воли Саймон заставил себя расслабиться; Когда в ответ на приглашение войти в кабинете появился Рейд, он почувствовал некоторое разочарование и разозлился из-за этого. Как же унизительно — сознавать, что он бессилен против Илзбет!
Вымученно улыбнувшись мальчику, который уже подошел к его письменному столу, Саймон спросил:
— Тебе что-то нужно?
Рейд сцепил перед собой руки. Для мальчика его возраста он выглядел слишком серьезным и встревоженным.