Горечь королевского долга

Анастасия Семенова

– Ваша неловкость, скорее, меня умиляет, нежели поражает, - улыбнулся он, принявшись осторожно собирать цветы.

Хината, хихикнув, покраснела ещё больше, стараясь спрятать своё лицо, глядя на то, как доблестный оруженосец подбирает белые цветы. Едва он это сделал, как тут же поднялся на ноги, протянув цветы Хинате. Девушка улыбнулась, благодарно кивнув.

– Вы куда-то торопитесь?
– осведомился Наруто.

– Это вам лучше поторопиться, чтобы успеть сорвать свадьбу, - зашептала Хината. – Принцесса поделилась со мной касательно этого… вам лучше действительно поторопиться, ведь господина Учиху не так-то просто будет освободить. Если хотите, я займусь этим, скажу, что меня попросили принести ему воды, ведь об этом никто не заботится.

– Я был бы вам безмерно благодарен, - выдохнул Наруто, с благодарностью посмотрев на Хинату.

Она покраснела ещё гуще, опустив голову

и кивнув, чувствуя, как оруженосец всё ниже склоняется к ней. И вот сразу же последовал короткий, весьма нежный и осторожный поцелуй прямо в губы, от которого Хината, выдохнув от переизбытка чувств и эмоций, тут же бросилась вместе со своими нарциссами в сторону старого садовника, чтобы поручить их ему, а затем уже направиться в темницу под предлогом отнести воду.

Наруто улыбнулся, посмотрев ей вслед и тоже покраснев. Да, он уже целовал её и даже не один раз, но при этом Хината смущалась так, словно её целовали впервые. Заметив, что она направилась в сторону темницы, взяв с собой небольшую плошку с водой, Наруто проскользнул в конюшню.

Лошади там вновь заржали. Кто-то из них пережёвывал овёс, глядя на постояльца, а некоторые навострили уши, повернув голову к Наруто. Но все, без исключения, разномастные глаза лошадей были обращены к нему. Найдя среди них Альву и своего тяжеловоза, он вывел обеих лошадей, которые послушно последовали за ним. Альва, видимо, предчувствовал, что сегодня будет происходить нечто важное, и только изредка похрапывал, постукивая передним копытом и косясь на Наруто. Тот улыбался, принявшись собирать лошадей. Накинув на обеих попону, он занялся седлом… и это не составило большого труда, ведь Узумаки был довольно опытен в этом деле и понимал, что не нужно торопиться, даже если куда-то спешишь. Если, когда собираешь лошадь, поторопиться, то обязательно всё пойдёт наперекосяк. Особенно если лошадь, как Альва, например, заражается возбуждённым состоянием человека, что её собирает.

Когда Наруто снарядил лошадей, то сразу же услышал странный звон и крики снаружи… что происходит? Улыбнувшись и уже подумав о том, что произошло, Узумаки быстро повёл лошадей под общее ржание коней в помещение. Значит, Хината справилась?

Едва Узумаки вышел вместе с лошадьми на солнечный свет, озаряющий королевство, как тут же увидел Саске, которого пытались окружить пять рыцарей, что стояли на улице. Он усмехался, наступая то на одного, то на другого. Снова звон орудий, снова Учиха попробовал кого-то сразить… и вот один из рыцарей упал, едва цепь, которую вытащил Учиха, обвила его ноги. Саске потянул цепь на себя, и рыцарь упал на землю, застонав от резкой боли, ведь доспехи причиняли далеко не приятные ощущения при падении. Остальные стали наступать, и Саске стал весьма доблестно сражаться с ними, борясь то с одним, то с другим. Недолго думая, Наруто поспешил на помощь своему господину, тоже принявшись отбиваться от рыцарей, выхватив меч. Едва они задели кончиком меча гладкую щёку Узумаки, пустив из неё кровь, тот тут же вытаращил глаза, и битва обострилась. Никто не смел сунуться, лишь кто-то поспешил к подвесному мосту, чтобы никто не смел сбежать. Узумаки, нахмурившись, прокричал:

– Нам нужно поторопиться, господин, выход закрывают!

Рыцари взвыли от негодования, пытаясь отдышаться, ведь два доблестных бойца, которые пытались совершить побег, оказались ловчее. Хината улыбнулась, помахав Наруто на прощание, едва он вскочил на лошадь. В душе она лелеяла надежду на то, что он вернётся и заберёт её, но разве она знала, что Наруто так и планировал? Сняв с головы шлем и отсалютовав им, Учиха тут же быстро вскочил на Альву, помчавшись прямо к подвесному мосту, медленно и со скрипом закрывавшемуся. Только бы успеть… Альва, не растерявшись, готовился совершить могучий прыжок, как и конь Узумаки. И вот, когда они приблизились, кони оттолкнулись от земли, вскочив и преодолев высокий подъём, приземлившись уже с другой стороны от подвесного моста. Учиха с Узумаки, переглянувшись, улыбнулись друг другу.

– Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой, - улыбнулся Саске, кивнув. Наруто кивнул в ответ, склонив голову. – Когда же состоится финальная часть?

– Уже скоро… говорю же: поторопиться нам нужно…

В это время принцесса стояла прямо у алтаря рядом с Мадарой. Нет, свадьба не началась раньше, оставалось ещё несколько минут. Все готовились, ожидали большего скопления народа. Но пришёл не только высший свет, что будет присутствовать в замке по случаю такого празднества, но и бедняки, что решили посмотреть на принцессу. Маленькая рыжеволосая девочка, сидящая в церкви на первом ряду на деревянной скамейке, одетая в рваную грязную одежду, показывала тонким пальчиком в сторону Сакуры, что-то говоря своей

матери на ухо. Женщина улыбалась и кивала, а девочка восхищённо таращила ярко-зелёные глаза, улыбаясь Сакуре в спину. Когда девушка повернула к ней голову, прикрыв густые ресницы, девочка тут же раскраснелась, а Сакура улыбнулась ей, попытавшись сделать так, чтобы эта улыбка вышла более-менее искренней. Девочка помахала ей маленькой ручкой, смутившись ещё больше. Сакура кивнула, повернув голову обратно, к мозаичному окну, который разноцветно изображал каких-то святых на фоне солнца.

Фреска казалась ещё более яркой и цветастой из-за солнца, проникающего в помещение. Было тепло, может, даже слишком, но принцесса не обращала внимания на погоду, склоняя голову и держа в руках небольшой букет цветов, который при выезде из замка отдала ей Хината. Но сейчас принцесса была ещё более несчастна, чем сегодня утром. Ей казалось, что вся надежда, что была у неё в сердце, умерла и больше никогда не возродится. Что надежда – это уже не феникс, что сгорит и возродится из пепла новорожденным птенцом. Сейчас она чувствовала такую боль, что она была несравнима ни с чем. Мадара, сам жених, стоял и оценивающе глядел на несчастную принцессу, чему-то улыбаясь. Ему бы хотелось, чтобы она взяла его под руку, но девушка не стремилась к этому, стоя подальше от него, стараясь не пересекаться взглядом с угольно-чёрными глазами, в которых отражалась насмешка, презрение, ненависть к племяннику и жажда власти.

Птица внутри девушки, жаждущая свободы, постепенно умирала. Она склоняла голову, тихо что-то пела, стараясь выбраться из клетки, в которую её загнали злополучные охотники, но… ничего не получалось. И птичка трепетала, хотела расправить свои крылья, но этого не выходило. Казалось, она вот-вот уронит последнее синее пёрышко и погибнет, умрёт, больше не будет существовать. Как можно было так обойтись с доверчивым сердцем девушки? Сакура не знала, склонив голову, стараясь не плакать.

На улице не было никаких звуков, хотя среди тихих разговоров в церкви свидетелей их брака Сакура пыталась распознать ржание лошади или стук копыт, возмущённые крики или нечто подобное… искренне она понимала, что этого, видимо, уже не случится. Значит, они не успели… и вот уже к алтарю, встав перед молодожёнами, подошёл старый служитель церкви. Он надел на переносицу очки, осмотрев сначала жениха, а потом невесту. Началась церемония…

Неподалёку стояли король и королева. Если король с гордостью смотрел на свою прекрасную «дочь», то королева с сочувствием, качая головой и тяжело вздыхая. Оба были одеты в самые прекрасные одежды, которые им только могли сшить под заказ на этой неделе. Но сам Мадара выглядел несколько траурно и мрачно: чёрные одежды с серебряными нитями пусть и украшали его тело, подчёркивая всю красоту, но делали его угрюмым, похожим на ворона или грифа, готового в любой момент растерзать добычу.

Священник начал свою монотонную речь, опустив глаза в книгу, и Сакура почувствовала, как по щеке скатилась первая слезинка. Она тихо втянула носом воздух, стараясь не заплакать, но поняла, что этого у неё уже не выйдет. Мадара, наконец, поспешил взять девушку под руку, сделав это практически насильно. В церкви стало оглушительно и пронзительно тихо, так что голос служителя церкви раздавался на всё помещение, эхом отскакивая от мраморных стен с иконами. Королева плакала, но не из-за счастья своей дочери, как подумали многие в зале, а совсем наоборот. Она жалела, что не смогла ничего сделать для принцессы, и держала платок у кончика носа. Сакура не знала, как быстро прервётся речь священника, закрыв глаза. Она думала о тех моментах, которые она проводила вместе со своим возлюбленным. Так почему он всё-таки не пришёл? Она всхлипнула, на этот раз уже громко.

– Что с вами, ваше величество? – прервался священник, опустив очки на середину носа и посмотрев на девушку исподлобья. – Быть может, послать кого-нибудь, принести вам воды?

– Это от счастья, - заверил его Мадара. – Прошу вас, не задерживайтесь, продолжайте…

Священник, вновь надвинув очки на переносицу, продолжил. Сакура попыталась утереть слёзы, что у неё плохо получилось из-за того, что одна рука была в руке Мадары, а другая держала букет цветов. Даже если принцесса казалась красивой в глазах всех восхищённых посетителей, то в душе она была изуродована и несчастна. Её душу покромсали и разрезали на несколько частей. Одна часть была до появления Саске, другая - та, где она была счастлива, находясь с ним… и та, где его посадили в темницу. Где её заставили выйти замуж за ненавистного человека. Боль захлёстывала с головой, как поток воды, не давая и глотнуть такой необходимый сейчас кислород, пропитанный запахом страдания. Сейчас это страдание посыпало над девушкой невидимые лепестки чёрных роз в знак несчастья…