Гори, гори ясно
Шрифт:
Пара официанток споро разложила перед гостями меню. Одна замешкалась, не решаясь обратиться к стоящей «на отшибе» Злате, но быстро сориентировалась, оставив одно лишнее меню на краешке стола. После чего девушки испарились.
Судя по затянувшейся паузе, дамы решили поиграть в молчанку. Светленькая — так и тянуло назвать ее дамой червей, просто идеально ложилась ассоциация — сосредоточилась на изучении меню. Темноволосая — а эта была вылитая дама пик — буравила меня таким взглядом... Она будто примерялась, что лучше:
Уж не знаю, что это было: показ недовольства передислокацией или нагнетание обстановки (пусть этот юнец понервничает). Так или иначе, своих целей они не добились. Вместо того, чтобы нервничать, я представлял, как раскладываю их на столе, подобно папке с меню, одну за другой. Благо, мне их не трудно было мысленно раздеть: я уже видел обеих в нарядах, оставляющих мало простора для воображения.
Я улыбался, как Чеширскому коту и не снилось, дама пик прожигала меня взглядом, дама червей искала новые слова в меню. Семен Ильич подпер подбородок рукой, Крылов ерзал на стуле. Злата косплеила статую.
Эту молчаливую идиллию прервала официантка.
— Вы готовы сделать заказ или мне зайти позже?
— Вина. Сухого, белого, — брезгливо отшвырнула папку с меню светловолосая ведьма. — Лучшего, что отыщется в вашей забегаловке.
— Кофе покрепче, — ласково обратился к сотруднице кафе я. — Не обижайтесь на дам, пожалуйста, у них выдался трудный день. А джентльменам принесите то же, что и мне до этого.
Вкусная рыбка у них как-то замудрено называлась, я не запомнил. А скомпенсировать нервный день служакам мой кошелек после зарплаты в состоянии.
Вино, бокалы и кофе появились на столе спустя пару минут после заказа. Все-таки правильное я выбрал место, отличный же сервис!
— Итак, ты потребовал извинений, — нарушила молчание темненькая.
— И вам здравствуйте, — наши взгляды скрестились; дама пик выгнула бровь, я развил начинание. — Вы проигнорировали мое приветствие и не представились. Немного невежливо, поскольку мое имя вам наверняка известно.
— Власта, — коротко ответила темная, затем указала на светлую. — Белава.
«А Злата — предмет мебели», — я усмехнулся и кивнул ведьме. Мол: продолжайте, я весь внимание.
— Извинения, — веско повторила Власта и махнула рукой.
Статуя отмерла. Злата чуть ли не подбежала к столу, вытянула вперед руки, что сжимали лаковые ручки черной сумки.
Ведьма в черном дернула подбородком. Подрагивающие пальцы справились с застежкой и начали выкладывать на стол прелюбопытные штуки. Новехонькие тысячные купюры в банковских корешках. С наличными мы по работе имеем дело, хоть и реже, чем с фишками. В одном таком корешке сто листов, на упаковке указаны номинал, данные кассира, идентификатор и дата фасовки — сегодняшняя.
Один, два, три... На пятом Злата остановилась. Пять по сто по тысяче — полмиллиона рублей.
«Мило. Что дальше?» — спросил я Власту одними глазами, продолжая широко улыбаться.
В ответном взгляде промелькнул интерес.
— Деньги тебе, — подала голос Белава. — Компенсация за моральный ущерб, как сказали бы юристы. Достаточно?
Вздохнул, отпил крепкого кофе. Не люблю его, но с недосыпа кофе хорошо заходит.
— Мало? — истолковала по-своему дама червей. — Добавь.
А это уже к Злате обращение. Та послушно приложила к стопке вторую такую же, потом поставила сумку на пол. Исчерпала запасы?
Я сделал еще глоточек. Черный, ядреный, самое то.
— Мало?! — повторила, повысив голос, Белава.
Покачал головой в знак отрицания.
— Тогда что, на блюдечке с голубой каемочкой подать? — понизила тон, добавила в голос иронии ведьма в красном. — Ты! Принеси блюдо.
Под руку ведьме попалась официантка с рыбой для законников. Те, что показательно, вообще не встревали в устроенную ведьмами сцену. Они склонились над столом и тихонько о чем-то переговаривались.
Сотрудница и тут явила чудеса расторопности. Блюдо, правда, принесла металлическое, под медь, но ей и инструкций точных не давали.
Злата споро переложила купюры на блюдо. Протянула, повинуясь брошенному Властой взгляду, мне.
Я допил остатки ароматного напитка, поставил белую чашечку на белое же блюдце. Отодвинул их. Встал, продолжая улыбаться, нежно и искренне, только теперь обращал свою улыбку к одной Злате. Ведьма попятилась.
Шагнул к ней. Она снова обратилась в статую, но на этот раз с блюдом. Обошел по кругу «предмет интерьера», потрогал указательным пальцем верхнюю купюру.
Ударил. Не ведьму, а низ блюда. Оно подлетело вверх и вбок, перевернулось, с грохотом упало на кафельный пол. Купюры разлетелись из упаковок, красивым «листопадом» осыпались на шахматные черно-белые плитки. А что? Хорошее сравнение: лист дерева и лист бумаги, и те, и те с зеленцой.
— Как-то так, — я обвел жестом композицию, цокнул языком. — Я вижу ваши взятки. Хм... Вот если выложить из них слово «извините»... Нет, все равно не интересно.
Я вернулся на место, заглянул в пустую чашку.
— Девушка, еще кофе, будьте любезны, — улыбка моя едва не померкла, но тут же вернулась.
Это я обратился к испуганной работнице, которая прибежала на шум и рискнула сунуть голову в пасть льву... львицам; иными словами, просунуть голову в приоткрытую дверь. Глазки девушки округлились: она заметила живописный беспорядок в дальнем углу.
— Не обращайте внимания, — попросил со всей вежливостью. — Мы постараемся больше не шуметь. Трудный день, как я уже говорил.
— Сотрудничество будет не из легких и приятных, — проговорила Власта и глазом не моргнув. — Жаль. Злата, на колени.