Гори, гори ясно!
Шрифт:
Так как на предложение бросить железного коня здесь и отправиться на разведку пешком Костя ответил категорическим отказом, ничего не оставалось, кроме как поблагодарить бабку за подробный рассказ, дать ей на прощание еще разок погладить Шарика, а затем сесть в машину, развернуться и снова выехать на шоссе.
Некоторое время мы молча ехали в обратном направлении. Навигатор молчал, очевидно признав свое сокрушительное поражение в поединке с дорогами российской глубинки.
– Катя, позвони своим братьям, пусть встречают нас у ближайшего населенного пункта, – обратился ко мне Костя.
– Боюсь тебя расстроить, но у меня нет сигнала мобильной сети, – осторожно призналась я, в очередной раз
– Звони с моего, – Костя глянул на экран и чертыхнулся. – Черт, у меня тоже не ловит!
– Может, вернемся обратно в ту деревню? Там связь еще была, – предложил Макс.
– Ну вот еще, – фыркнул Костя. – Через пару километров выедем из слепого пятна в зоне покрытия, и все!
Километров через десять он тормознул на обочине, резко развернулся и поехал назад. Но проклятая деревушка как в воду канула. По обеим сторонам от дороги высился густой темный лес, и как мы не вглядывались, так и не заметили ни одного съезда, и в конце концов уперлись в развилку без единого указателя.
– Направо или налево? – задумчиво проговорил Костя, облокотившись на руль.
– Проголосуем? – подал голос Макс.
– Направо, – предложила я.
– Налево, – хором заявили парни. Так как они были в большинстве, а Костя, к тому же, за рулем, то мы повернули налево и покатили по дороге, выложенной разнокалиберными камнями.
– Прямо дорога из желтого кирпича, – пробормотала я, трясясь на ухабах. – Теперь понимаю, почему Элли в Изумрудный город пешком добиралась.
Костя старательно лавировал, но машина то и дело влетала то одним, то другим колесом в ямы, заставляя автовладельца болезненно морщиться.
Развязка наступила довольно скоро: мы уперлись в тупик, живописно оформленный стихийной свалкой.
– Вот видите, чем заканчиваются походы налево, – назидательно произнесла я, пока Костя пытался развернуться и не задеть кучи мусора.
Парни дружно фыркнули, но спорить не стали.
Мы ехали и ехали, вернее, тряслись и тряслись, и Костино лицо превратилось в гримасу бесконечной досады, и уже потерялся счет времени и километражу. Наконец, дорога вильнула и нашему взору открылось широкое пространство. Широкое и необычное. Необычное, потому что оно было совершенно и угнетающе пустынно. Что это? Необъятная площадка, на которой ровный, как асфальт, грунт был непонятным образом утрамбован до состояния камня. Вдалеке виднелся бесконечный кирпичный забор с широкими воротами защитного цвета.
Костя задавался тем же вопросом:
– Куда это нас занесло? Может это поле для верховой езды?
– Уж точно не для верховой езды, поверь мне, – возразила я. – На манеже грунт мягкий и рыхлый, а здесь кони бы все подковы потеряли.
– Я скажу вам, что это, – сдавленным голосом проговорил Макс. – И лучше бы нам убраться отсюда поскорее. Это танковый полигон.
И тут послышались звуки, которые заставили нас радостно переглянуться: это телефоны оповестили нас о подключении к цивилизации.
– Так, я отсюда никуда не уеду без проводника! – решительно заявил Костя. – Будь это хоть танковый полигон, хоть ядерный. Катя, звони побыстрее своим родственникам, пусть едут за нами.
Я пожала плечами, но спорить не стала и набрала номер Николая.
Коля долго не мог взять в толк, как мы оказались на полигоне, а потом, отсмеявшись, пообещал, что приедет за нами, как только сможет. И мы стали ждать.
По счастью, учений в этот день не проводилось, а военных так и не заинтересовала машина, простоявшая с непонятными целями на полигоне в течение нескольких часов. Я даже осмелилась выйти погулять с Шариком. Остальное время мы сидели в машине, слишком измотанные и разморенные от жары, чтобы даже разговаривать. Макс похрапывал, я валялась на задних сидениях, рассеянно поглаживая Шарика, а Костя откинулся в своем кресле, с наушниками в ушах.
Коля приехал только ближе к вечеру и весьма эффектным образом – на тракторе. Мы услышали грохот еще издалека и приняли его за танк, так что брат имел удовольствие лицезреть наши встревоженные физиономии, когда выруливал на площадку полигона. Он от души обнял меня, познакомился с парнями, погладил большим пальцем Шарика, и, наконец, снова завел оглушительно взревевший мотор своего железного монстра, велев нам ехать за ним и не отставать.
– А то, кто знает, куда вас еще занесет, – прокричал он из кабины.
Лишь к ночи мы добрались до его дома, где нас накормили и спать уложили. Встречу с Заречьем пришлось отложить до утра, которое, как известно, куда мудренее вечера.
4. ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ, А ГДЕ ЖЕ ДОМ РОДНОЙ?
Коля вставал на работу очень рано. Вернее, не на работу, а на «халтуру». В отличие от основной работы где-то в железнодорожной конторе за чисто символическую плату, подработка на стороне приносила реальный заработок, а наличие собственного трактора давало несомненное преимущество. С начала сезона полевых работ и до поздней осени брат пахал, боронил, корчевал – брался за любое дело, чтобы заработать денег на содержание семьи и еще отложить на долгую зиму. Детей ведь нужно кормить круглый год, а их у Николая было уже трое. Которые, кстати, тоже встали пораньше и теперь таращились на Макса. Макс вежливо улыбался, натянув простыню до подбородка, и стеснялся вставать с дивана при таком скоплении зрителей.
– А ну не озоруйте! – послышался строгий голос и в комнату заглянул Николай. – Эй, городские, вставайте, я вас до Заречья провожу.
Детишки с сожалением покидали комнату. Ведь не каждый день в твоем доме на диване спит такой необычный гость.
– Спасибо, мы и сами доберемся, не стоит беспокоиться, – вежливо возразил вошедший в комнату Костя.
– Ну да, – коротко, но многозначительно бросил брат и попросил поторопиться.
Хитрый Костя уже успел умыться, пока Колины отпрыски разглядывали Макса. Теперь дети наперегонки кинулись в ванную, а нам с Максом пришлось дожидаться своей очереди.
Наскоро позавтракав, я сердечно распрощалась с женой брата и своими двоюродными племянниками, пообещав передать приветы родителям. На самом-то деле мама была не в курсе этой авантюры – ей я сообщила, что, пользуясь на редкость хорошей погодой, мы (то есть я и мой экс-спутник) решили отдохнуть в загородном пансионате, таким образом отсрочив неприятный разговор о моей (и ее) несчастной судьбе.
Коля сопроводил нас на тракторе до указателя с поблекшей надписью «Заречье» и долго смотрел нам вслед. После нашего вчерашнего блуждания по окрестностям он окончательно разуверился в способности «городских» к ориентированию на местности и ожидал от нас чего угодно: например, что мы попробуем срезать дорогу через заброшенное поле или ни с того ни с сего решим форсировать реку. Но его беспокойство было напрасным, дальше я помнила путь до последнего камушка! Сначала дорога спустилась полого вниз, затем свернула налево, оставляя в стороне высокие ели и поросшие мхом валуны. Вильнула еще разок, огибая холм, который венчала пирамида из трех телеграфных столбов, и вот уже впереди я различила знакомые очертания домов. Я даже могла назвать, где чей дом: справа дяди Вани, слева тети Жени. Родственники и знакомые моей бабушки. Все давно уже на маленьком деревенском кладбище. А здесь, немного в стороне, стоял большой мрачный двухэтажный дом – сельская гостиница, всегда пустовавшая. Теперь от здания остался лишь обгорелый фундамент.