Горизонты безумия

Юрин Александр

– Бытует мнение, что мы вовсе не выжили, а попали прямиком в преисподнюю, – проникновенно заметил доктор, косясь на притихшего в стороне Грешника.

– Это тоже нельзя исключать.

– Но как же? – Глаза доктора округлились. – Я дышу, у меня в груди бьётся сердце, я чувствую, в конце-то концов! Это не может быть смертью, потому что... потому что...

– Потому что и этого нам пока понять не дозволено, – терпеливо сказал астрофизик. – Тем не менее, мы где-то. И это где-то тоже где-то есть. Простите за каламбур. А раз мы внутри этого где-то, соответственно,

имеем неплохие шансы досконально изучить это что-то. Для этого, перво-наперво, нам необходимо поставить перед собой конкретную задачу. Затем попытаться собрать как можно больше информации о том месте, где очутились, и обобщить её. И уже после всего, сделать какие-никакие выводы.

– Чего тут искать-то... – Подорогин махнул рукой. – Пустошь, одно слово.

– Значит, будем исследовать пустошь. А первую вводную я вам сейчас, как уже сказал, подкину. Думаю, в это легче поверить, нежели в потусторонний, и уж тем более загробный мир, – астрофизик глянул на зашевелившегося Грешника. – Только без обид. Ваше мнение мы уже выслушали.

Грешник никак не отреагировал.

– Так вот, – продолжил Астрофизик. – В среде земных учёных – в частности астрофизиков – бытует сумасшедшая версия, что чёрная дыра, есть не что иное, как вселенная.

– Час от часу не легче, – не сдержался Подорогин. – Как такое может быть?

– Чёрная дыра возникает после взрыва сверхновой. Светило обрушивается внутрь себя. Возникают чудовищные гравитационные силы, которые запаковывают звёздное вещество внутрь горизонта событий. Вы только вслушайтесь: даже свет, и тот не в силах вырваться, что уж говорить о живой материи! А взрыв сверхновой – это тот самый взрыв, который мы привыкли называть «Большим взрывом».

– Но всё это, опять же, антинаучно! – воскликнул доктор. – До этого мы имели мнение религиозного фанатика. Теперь, простите за сравнение, сумасшедшего учёного.

– А если вдуматься, не так уж этот учёный далёк от истины, – Подорогин тёр подбородок. – Чёрная дыра вовсе не ход, как мы думали изначально. Это другой мир, иная реальность, альтернативная вселенная, куда мы все так стремились попасть.

– Вполне возможно, и мы с вами раньше жили в своей собственной чёрной дыре и в ус не дули, – астрофизик невинно улыбнулся. – Поймите, я не хочу никому навязывать своё мнение. Просто... Всё действительно может обстоять именно так. Ведь никто ещё не прорвался в наш мир извне, а мы, сколько не бились, до недавнего времени не могли заглянуть в соседнюю вселенную.

– Теперь, вот, смогли, – подвёл итог Подорогин. – И не знаем, что со всем этим делать.

– Просто пока мало информации, – развёл руками астрофизик. – Мир тоже познавался не сразу.

– Лучше бы совсем не познавался, – вздохнул Подорогин. – Если уж на то пошло.

– Так к чему мы пришли? – спросил доктор. – Что мы попали в другое измерение?

Астрофизик пожал плечами.

– Мы с готовностью выслушаем вашу точку зрения.

Вновь повисла тишина.

– Я... Я не знаю, – доктор с мольбой посмотрел на Подорогина. – А вы?.. Вы как считаете, где мы оказались?

Подорогин облизал пересохшие губы.

А он и не подозревал, сколько мыслей одновременно скачет под лобной костью. Десяток? Сотня? А может и того больше?.. Сколько вообще существует вариантов развития вселенной? Бесконечность в «энной» степени? Или квадриллионный корень из ничего? Скорее некое закодированное в гравитационном взаимодействии тождество, неподвластное человеческому разуму, по причине того, что распознание его повлечёт за собой крах всего живого и сущего. Или просто безумие. Но тогда что всем этим движет? И какому оператору под силу одновременно контролировать столь обширные потоки информации? Вопросы, вопросы... И снова вопросы. А думал Подорогин совершенно о другом:

«Коллизия. Вот что это такое. Столкновение – лоб в лоб! И тот окажется на коне, у кого черепушка крепче. А наблюдатели, они так просто... Проведут черту под очередным ужасным экспериментом, соберутся на диспут, озвучат закономерный итог. Что станется со сворой отбегавших своё лабораторных крыс? Думается, ничего хорошего. В лучшем случае усыпят. Что в худшем – не хочется даже задумываться».

Подорогин уставился на часы.

– Непонятное что-то с магнитосферой творится.

– И это всё, что вы можете сказать?! – крикнул фальцетом доктор. – А как же теория?

– Нет никакой теории, – сухо отрезал Подорогин. – Но есть предположение.

– Какое? – перебил доктор.

Подорогин сказал на выдохе первое, что пришло на ум:

– В детстве я читал Лавкрафта... Он писал про страшное плато.

– Лэнг? – спросил доктор. – Час от часу не легче.

– Зато как похоже, – задумчиво сказал астрофизик. – И без разницы, что антинаучно.

– Нам нужно идти, – шёпотом поторопил Грешник. – Зверь может вернуться.

– Какой ещё зверь? – тут же переспросил доктор. – Вы о том сгустке плазмы, что уничтожил корабль? Считаете его живым?

Грешник ничего не ответил.

– Он прав, – тут же нашёлся Подорогин, радуясь уходу от скользкой темы. – Нельзя оставаться на открытой местности, пока мы окончательно не убедились в том, что нам ничто не угрожает.

– Мне кажется, мы уже убедились в обратном, – сказал астрофизик. – Чем бы ни была та тварь, настроена она была весьма недружелюбно.

– Так куда идти? – развёл руками доктор. – С равным успехом можно двигаться в любом из направлений.

– То-то и оно, – вздохнул Подорогин. – Но главное, нужно просто начать движение...

Поверхность под ногами вздрогнула.

– Там! – доктор вскинул руку, указывая на что-то за спиной Подорогина. – Смотрите!

– Что это такое? – растянуто проговорил астрофизик.

Подорогин обернулся.

В дрожащем мареве возвышался горный хребет. Он был под стать декорации, которую возвели для очередной сцены разыгрывающейся трагедии. Пики изгибались, гнулись, ломались... Не смотря ни на что, росли заново.

Подорогин почувствовал, как стало труднее дышать.

– Нам туда, – прохрипел Грешник, возобновляя путь. – Поторопимся же.