Горизонты безумия
Шрифт:
Странно, но что-то подобное он уже когда-то испытывал...
Дальнейшие события развивались как в кошмарном сне: логики было мало, а вот мельтешения и суеты – хоть отбавляй!
Подорогин глянул вниз и обмер. Его утягивала сквозь камни какая-то скрюченная коряга, от которой отходили подвижные отростки, похожие на щупальца осьминога, только не эластичные и гладкие, с множеством присосок, как у большинства головоногих, а угловатые и суставчатые, поросшие обилием острых шипов, на которых блестела янтарная слизь. Последнее совсем не понравилось, и Подорогин, что есть сил, дернулся, силясь высвободиться.
Штанина
Подорогин сразу же поумерил пыл, однако провалившись в образовавшуюся под ногами воронку по пояс, дёрнулся так, словно бежал прямиком из преисподней.
Непонятно на что именно он рассчитывал: для спасения нужен был ясный рассудок и полнейшая концентрация, однако происходящее безумие напрочь перегрузило мыслительные интерфейсы мозга, так что осталась лишь неуёмная тяга к жизни, подкреплённая инстинктом самосохранения.
Откуда не возьмись, подскочил мальчишка с палкой в руках – скорее всего, сук от засохшего дуба отломил! – принялся что есть мочи дубасить копошащиеся в воронке коряги. Или чем это там было на самом деле...
В творящейся сумятице, краем глаза, Подорогин заметил, как ещё две подземные твари тянутся к застывшему в ужасе Грешнику и доктору, пытающемуся поставить на ноги не реагирующего на внешние раздражители астрофизика. «Кот» сидел на дубе и завывал на всю округу, точно авиационная сирена. Вдалеке в небо ударило ещё штук десять пылевых фонтанов – к гадам спешило подкрепление!
– Дядя, помогай! – крикнул мальчишка, продолжая молотить коряги. – Утянут ведь!
Подорогин скользнул руками вниз, стараясь ослабить оковы. В простецкой ситуации можно было сказать: глаза разбежались – проклятые шипы были повсюду, – но только не сейчас, потому что весельем и не пахло! По штанине стекала клейкая слизь...
– Нет! – Мальчика то ли случайно, то ли нарочно огрел Подорогина по рукам. – Просто вверх карабкайтесь, а с ними я сам слажу! Нельзя прикасаться!
Подорогин обиженно кивнул, потирая отбитые костяшки – совсем как малолетний ребёнок, схлопотавший за тягу к засовыванию пальцев в рот! Зачем-то заново глянул вниз. Лучше бы не смотрел.
Слизь и впрямь была скверной дрянью. Чем-то поистине невообразимым, что запросто нарушало всяческие законы физики. Нет, она не разъедала, не обжигала, скорее всего, даже не отравила бы, попади в рот... однако то, что она чинила с комбинезоном и тканями организма, вгоняло в оцепенение похлеще реакции на шевеление коряг!
Влажные места на обеих штанинах потемнели, покрылись похожей на плесень бахромой, расплылись – однако только визуально, словно смотришь через запотевшую линзу. Какого-то дискомфорта при этом, за исключением боли, Подорогин не испытывал. Правда лишь до тех пор, пока одна из коряг не прикоснулась к голени на месте такого вот пятна... Прикоснулась и тоже расплылась. Вроде как исчезла из виду, но так никуда и не делась – Подорогин по-прежнему чувствовал прикосновение, только уже внутри себя... под кожей, под сплетением сухожилий и мышц, на оголённой кости!
Подорогин зажмурился и снова открыл глаза. Ничего не изменилось, только влажных пятен на комбинезоне и коряг поблизости стало значительно больше! А нога уже ныла в бедре, что не предвещало ничего хорошего.
Гоня прочь обволакивающий сознание
Мальчишка вытер нос, кивнул:
– Эка пакость, – сказал он, вновь принимаясь за дело; только тут Подорогин всё же заметил, что скалистое дно воронки усеяно щепками и подрыгивающими шипами разломанных в труху коряг.
Осознание того, что с гадами можно сладить придало небывалой уверенности. Подорогин дёрнулся, но тут же взвыл от жуткой боли в паху – проклятая тварь обвила под плотью ногу и стремилась ещё выше!
«Твою-то мать! – мысленно воскликнул Подорогин, извиваясь всем телом, дабы не насажать на себя ещё паразитов. – Да ведь этим гадам нужна моя шкура!»
Тем временем мальчишка куда-то пропал, оставив Подорогина наедине с собственными страхами. Но всё было не так плохо. Вниз больше ничто не тянуло. Шевеление внутри прекратилось. Новых шипов не наблюдалось... Только тут Подорогин сообразил, что битва кончена – выводок уничтожен, а он сам похож на заплаканную зюзю, которую непременно бы задразнили в детсаде. Мысль больно ударила по самолюбию, однако делать было нечего. Точнее нужно было сделать кое-какие выводы. И первый: данная планета смертельно опасна для человека! А они прогуливались тут несколькими мгновениями раньше, делясь предположениями относительно того, как устроено здешнее мироздание. Подумать только, насколько порою бывает беспечен человек! Если бы не мальчишка, их давно бы нашинковали, как брокколи!
Стоп!
Вывод второй: битва ещё не закончена. Это лишь локальный успех, да и то не их! А корить себя за проявленную беспечность пока преждевременно, как рано впадать в эйфорию от столь чудесного избавления.
Подорогин глянул в том направлении, где несколькими минутами ранее были замечены доктор с астрофизиком. Увиденное снова повергло в шок. Доктор из последних сил пихал слабо шевелящегося астрофизика на сук дуба. Самого его со всех сторон окружили волнующиеся твари...
(совсем как ковыль в степи на ветру!)
...Сверху тянул Грешник, попеременно соскальзывая и бросая тревожные взоры по сторонам. Мальчишка с «котом» атаковали лезущую из-под земли нежить, которой не было конца.
Бездействовал только один Подорогин – и это в конец добило!
Вытащить из себя издохшего гада оказалось самым сложным. Такое ощущение, что без анестезии дёргают зуб, – только стократ больнее. Кажется, будто нервы намотаны на огромный буравчик, который с переменным успехом скользит вниз; Подорогин даже пару раз «поплыл», но всё же отогнал от себя наступающий мрак и продолжил мучительные попытки избавиться от инородной сущности.
Слизь застывала буквально на глазах, и в какой-то момент стало понятно, что поступательное движение узловатого тела напрямую зависит от степени консистенции вещества. Очаг боли фонтанировал нейронами в районе голени, когда Подорогин всё же решился на последний рывок – медлить и дальше было нельзя.
Вспышка боли на какое-то время ослепила, однако буквально тут же сошла на нет, словно ничего и не было. Подорогин сидел на краю воронки, подавленно разглядывал идеально чистую поверхность комбинезона, с которой опали остатки запёкшейся слизи, и не понимал, что такое с ним вообще случилось. Как инопланетный гад сумел попасть внутрь, не сделав разреза? Как удалось извлечь труп, без видимых последствий для собственного организма? Почему нет, не то чтобы боли – да хоть дискомфорта теперь?!