Горькая радость
Шрифт:
— Ты прекрасно знаешь, что я не занимаюсь благотворительностью, поэтому возьми все это и не обижайся, сестричка. Здесь ветчина, девонширская колбаса, бараньи отбивные и соленая рыба. Не все же вам на паштете сидеть.
Грейс вспыхнула, но сдержалась.
— Спасибо, дорогая, очень мило с твоей стороны.
Пошарив в сумке, она вытащила мясо и положила его на лед.
— Подумать только, женщина — заместитель главврача!
— Ты тоже могла бы продвинуться, если бы не бросила больницу, — безжалостно заявила Эдда. — Пол здесь ни при чем, наша Тафтс отлично справится. Чарлз поможет ей получить степень бакалавра
— Ты права, — засмеялась Грейс. — Но ты и сама была бы не прочь стать заместительницей, а, Эдда?
— Да, у Барга или Гайса. Я бы хотела сменить обстановку.
— Ты все время это говоришь. А когда поедешь?
— Когда буду к этому готова.
25 октября 1930 года жители Нового Южного Уэльса отправились к урнам, чтобы выбрать новое правительство. Они проголосовали за Джека Ланга, и в результате к власти пришли лейбористы, чей премьер-министр был убежден, что программа жесткой экономии, предложенная сэром Отто Нимейером, была в корне неверной. Джек Ланг намеревался увеличить государственные расходы и дать работу максимальному количеству людей. Неожиданно возобновилось строительство сиднейского моста и подземки. Ланг был категорически против выплаты процентов по государственным займам штата, пока австралийцы находились в столь бедственном положении, причем именно из-за этих долгов.
Даже постоянно взвинченная Грейс забывала о своих невзгодах, когда углублялась в газеты, которые ежедневно оставлял для нее Башир Мабуд, комментируя прочитанное ни на что не реагирующему Беру, когда он сидел на скамейке после своей ежедневной прогулки.
— Джек Ланг совершенно прав, — заявила она незадолго до Рождества, махнув газетой в сторону Бера. — Посмотри на Корунду! Почти у всех есть работа, а значит, депрессия коснулась нас значительно меньше, чем всех остальных. И все благодаря строительству новой больницы! Милый мой Бер, тебе не повезло, что ты работал в сфере, которая пострадала больше всего. А потом ты посчитал ниже своего достоинства брать пособие за работу, которую ты не в состоянии выполнять. А вот другие не стесняются это делать!
Он, как обычно, не ответил. Вряд ли он вообще слушал жену или сознавал, что она сидит рядом и, шелестя газетой, говорит, говорит, говорит…
Покончив с первыми двумя страницами «Корунда пост», ежедневной газеты с большими претензиями, Грейс стала читать третью, гораздо более занимательную.
— Ты только посмотри! В Корунде растет количество самоубийств! — беспечно сообщила она. — И почему люди вешаются? Это ведь ужасная смерть — висеть на веревке, постепенно задыхаясь, а так всегда бывает с теми, кто сам накладывает на себя руки. Здесь пишут, что когда вешают преступника, он падает в люк и веревка ломает ему шею, так что он почти не мучается. Нет, я никогда не повешусь и не сделаю ничего такого, за что меня могут приговорить к виселице…
Ее голос упал до шепота, но потом опять громко зазвенел:
— Женщины предпочитают травиться газом, а мужчины нет. Интересно, почему? У газа жуткий запах и от него опять-таки задыхаешься. Ядом травятся редко — наверное, потому что перед смертью людей выворачивает наизнанку, а убирать все это приходится их
Она со смешком поднялась.
— Интересно, хотя и жутко! Пора пить чай. У нас опять сосиски, но я сделаю карри для разнообразия. Эдда принесла мне пакет изюма.
Измельчив на кухне изюм, чтобы сделать карри чуть слаще — мальчики не любили слишком острую еду, — Грейс выварила из сосисок соль, потом порезала их кружочками и сбросила в кастрюлю. Смешав растопленное сало, муку и порошок карри, она разбавила все это водой, залила получившимся соусом сосиски и добавила в кастрюлю измельченный изюм. Теперь надо тушить на медленном огне… Готово! Брайану с Джоном наверняка понравится, а может быть, и Бер отведает немного, особенно если она поджарит хлеб, чтобы намазывать на него соус. Рис становится противным, когда прокиснет, а вот несвежий хлеб можно нарезать кусочками и обжарить с двух сторон, тогда он идет на ура. А прокисший рис годится только в пудинг.
— Ребята, чай готов! — крикнула она, открыв заднюю дверь.
Брайан и Джон явились сразу. Брайан тянул за руку братишку, и оба сияли от радости в предвкушении еды. Они вечно были голодными, и им нравилось все, что готовила мать. Даже рыбный паштет или сандвичи с белковой пастой, храни их Господь! Во всяком случае, до тех времен, когда на их стол вернется масло и крепкий мясной бульон.
— Бер! Иди пить чай! — позвала Грейс из окна зеленой веранды.
Ее муж сидел на садовой скамье, а его пиджак валялся рядом — весьма необычная небрежность, ведь Бер был очень аккуратен даже сейчас, когда у него помутилось в голове. Рукава его рубашки были засучены, руки лежали на коленях, и Грейс могла видеть только его локти — острые костлявые пирамидки, обтянутые сухой кожей.
— Бер! Чай на столе! — позвала она опять.
Но он не шевельнулся, и Грейс недовольно поджала губы. Новые фокусы. Неужели он не понимает, как это действует на мальчиков? Выйдя из дома через заднюю дверь, она подошла к мужу сбоку. Руки Бера бессильно лежали на коленях, где растекалось темно-красное пятно, захватывая брюки и рубашку и срываясь на землю частыми тяжелыми каплями. К пальцам словно приклеился перочинный нож, залитый загустевшей кровью. Лицо Бера было спокойно, глаза чуть прикрыты, а на губах застыла слабая улыбка.
Грейс не закричала. Подойдя поближе, она увидела на запястьях Бера несколько глубоких порезов. И все же он не сумел добраться до артерий, а перерезал себе лишь вены, из которых кровь сочилась медленно и неохотно, так что умер он не сразу, а расставался с жизнью все то время, пока она готовила карри.
Убедившись в непоправимом, Грейс повернулась и пошла к дому. Поставив перед детьми тарелки с сосисками, она позвонила в больницу:
— Соедините меня с доктором Бердамом и не смейте говорить, что его нет на месте.
— Да? — чуть раздраженно ответил он.
— Это Грейс. Пожалуйста, пришли машину «Скорой помощи» к моему дому. Бер перерезал себе вены.
— Он жив?
— Нет. Пусть кто-нибудь заберет Брайана и Джона.
— Ты продержишься, пока не подоспеет помощь?
— Что за глупый вопрос. Если бы я не могла держаться, с тобой сейчас бы разговаривал кто-нибудь другой. Не суетись, Чарли. Если Лиам на месте, пришли его сюда. Он ведь коронер, а это самоубийство.
И Грейс повесила трубку.