Горькое молоко – 4. Кофе от баронессы Кюцберг
Шрифт:
– За, что вы меня спрашиваете? – продолжал Евланов, – отвечаю, – за распитие спиртных напитков в неположенном месте.
– Вы знаете, где мы все здесь присутствующие находимся вместе с диваном? – с подвохом спросил Колчак.
– На чердаке, где же ещё, – распарывая диван, пробасил Кочубеев.
– Правильно догадливый. На чердаке над квартирой Колчиных. И чтобы вы знали, что моя мать с братом выкупили место над квартирой у государства. Вот он, – Колчак, положил руку Мареку на плечо. – Александр Фёдорович Керенский, – директор по сбыту объединения «Воды Серафима», мой друг детства. В данный момент он мой гость и я на своей территории имею права сам выпить
– Колчин перестаньте ахинею нести? – будьте серьёзнее, – сказал старший опер, которого коллеги называли Игорем.
– Я вам вполне серьёзно отвечаю, что за этот диван мать моя подымет страшный вой. Дойдёт и до министра культуры и до генерального прокурора. Сами потом не рады будете. Всё – таки вы исполосовали раритет, который имеет регистрационный номер в нашем областном музее, как историческая и редкая вещь. Этот диван является народным достоянием России. Возможно, это часть генофонда рода Тургеневых. И ночами на нём мои пращуры не давали погаснуть нашей фамилии. Она уже оформила дарственную, для музея и за ним в среду должны были приехать. А вам сейчас нужно хорошо подумать, как вы будете изворачиваться, и отвечать за порчу раритета?
– Если ты и твои родственники Захар и Серый Беда зачинались на этом диване, то его место явно не в музее, а в хорошей котельной топке, – зло заявил Евланов.
– Если бы больше таких людей было на земле, как я и мои родственники, то вы бы без результативной работы остались, – парировал Колчак.
– Точно, что – то есть внутри, – обрадовал своих коллег Кочубеев. – Прощупывается, что – то навроде свёртка или сумки?
Евланов и Игорь, разочаровавшись, и потеряв все надежды найти преступную улику, оживлённо склонились к дивану.
– Свёрток большой, я его так не вытащу. «Нужно покрышку рвать дальше», – сказал Кочубеев.
– Ну, рви, чего смотришь? – приказал Евланов.
– Вы, что не слышали, какую он легенду рассказал про эту рухлядь? – сказал Кочубеев.
– Ты чего несёшь? – Не видишь, он издевается над нами, – накинулся на него Евланов, – кому он нужен колченогий и сгнивший?
Кочубеев разодрал в лохмотья всю покрышку дивана и извлёк оттуда большой толстый матерчатый свёрток, перевязанный отрезком бельевой верёвки. Игорь оттолкнул всех от свёртка и сумбурно начал развязывать запутанные узлы, не хотевшие никак поддаваться пальцам похожие на барабанные палочки.
Когда он разобрался с тугими узлами и развернул тряпку, которая оказалась дверным половиком, их взору предстала одноглазая пластмассовая кукла и детский пробковый пистолет, завёрнутый в завядшие листья лопуха.
Игорь и Евланов заметно сникли. Оживлённые и искрившие минуту назад глаза, мгновенно потухли.
– Вот бестия проклятая, – с досадой сказал Игорь, – не понятно только было, в чей адрес он опустил эту фразу.
Кочубеев взял в руки одноглазую куклу, которая как им всем показалось, смеялась над ними. Так как её первоначально прямые губы, имели продолжение до ушей, подрисованные красной гуашью. Он поднял куклу вверх и хотел закинуть её. Но услышав, что она, как погремушка издаёт посторонние звуки, сказал:
– Там внутри что – то лежит, – и лихорадочно открутив ей голову, заглянул в её чрево. Потом, как эксперт парфюмерной фабрики несколько раз втянул глубоко носом.
– Кажись, засохшее говно Мурки? – сказал опечалено он и бросил куклу на шлак.
Евланов, громко и истерически на весь чердак рассмеялся:
– Просидеть в темноте и пыли три часа, за одноглазую куклу, начинённую кошачьими катышками и голубца из лопухов. Нас на смех подымут в управлении за такую операцию.
Игорь, улыбаясь, успокаивал Евланова:
– Не отчаивайся ты так сильно. Всё будет нормально. Шеф нас послал сюда. Не будет он позорить себя и вверенный ему уголовный розыск. Пускай за дезинформацию спрашивает с майора, когда он выздоровеет. А за спрятанный «криминальный» для нас клад, спросит у многоуважаемого Колчина. Это он такую добродетель оказал всей нашей милиции.
– А вы, что хотели здесь найти? – спросил Колчак у Игоря, вставая с трубы, опрокинув закатившего смехом Марека, – противовоздушную артиллерию? – Извините, что не оправдал ваших надежд? Даже если бы вы, что – то здесь и нашли ничего повесить, вам на меня бы не удалось. И напрасно вы приплетаете мне этот клад. Здесь детвора постоянно играет, когда на улице дождь. Вы посмотрите, сколько игрушек поломанных и детских книг разбросано по всему чердаку? Жалко, что вы понятых не пригласили сюда, полюбоваться вашей оперативной работой, – с поддельным сожалением, сказал Вовка. – Он прошёл немного, нагнулся и подобрал смятую машину без колёс и рваный небольшой мяч, которые сам положил два дня назад. – Видите? – показал он им, – такого добра, если прочесать весь чердак. Целый самосвал можно нагрузить. А я здесь на чердаке бываю почти каждый день, чтобы позаниматься спортом, подтянуться на перекладине, да экспериментальную ракетку смастерить. И насчёт дивана я правду вам сказал. И что я потомок Тургенева, это тоже истинная, правда. Василий Николаевич Тургенев, известный всему городу человек приходится мне двоюродным прадедом. А если вы его не знаете, советую заглянуть в наш местный краеведческий музей. Вы там всё узнаете о нём и о нашем Тургеневском роде. Вот так граждане опера! Пришла пора вам вплотную заняться личной гигиеной. В общем, подмывайтесь тщательно. Думаю, ваш косяк ляжет на стол областному комиссару?
Улыбка спала с лица Игоря. И Евланов, поверив словам Колчака, озаботился возникшими перед ними неприятностями, сказал:
– Мы действовали согласно полученным инструкциям. И отчёт за свои действия перед тобой держать, не думаем. Рангом не вышел и ко всему прочему молодой ещё.
– А я не требую от вас ничего. Я просто вас предупреждаю, что в ближайшее время вам придётся познакомиться с чудовищным запасом слов, ужасной женщины, которая является моей мамой. И если вы мне не хотите верить, то можете узнать о ней у вашего непосредственного начальника Ланина. Он уже имел горький опыт пообщаться с ней.
– Если этот диван имеет историческую ценность. «Почему ты нас сразу не предупредил об этом?» – спросил Евланов.
– Я отвлёкся в тот момент. Бутылку открывал, а когда опомнился, ваш Кочубеев дивану уже харакири сделал, – сказал Колчак. – А сегодняшняя операция уголовного розыска является наглядным подтверждением моих слов о без результативности вашей работы, – заключил он.
Удручённо свесив головы, опера, с понуренным видом, покинули чердак, не закрыв за собой дверь. Не успели они выйти, Марек опять попытался создавшую Колчаком ситуацию озвучить безудержным смехом. Но Колчак закрыл ему рот ладонью.
– Потерпи немного, пускай они уйдут. Нельзя им откровенно в лицо смеяться. Сочтут это за личное оскорбление и помимо Ланина у меня ещё три врага появятся.
Убедившись, что опера вышли из подъезда они допили вино и на славу повеселились.
– Колчак, а операм, ты правду сказал про Василия Николаевича Тургенева или обманул? – спросил Санька.
– А ты его знаешь?
– А как же у нас дачи раньше рядом были. Он много лет работал большим начальником судостроительного завода. А дочка у него в Австралии живёт.