Горькое молоко – 4. Кофе от баронессы Кюцберг
Шрифт:
– Дальше можете не продолжать, – перебил его Вовка, – я добро помню и ценю. И об уникальном диване вы можете забыть. Его всё равно в музее реставрировать полностью будут.
Гридин больше ничего не сказал, а только пожал руку Колчаку, давая понять, что вопросов у него больше нет. Они оба удовлетворённые успешным исходом беседы мирно расстались. После этого Колчак дал Вите Леонову установку, чтобы он требовал при встрече у майора Ланина обещанные часы. Но тот после выздоровления не только Витю избегал, но и Колчака обходил стороной. Жабу и Уса забрали в армию, и перспективы найти пропавший мотоцикл,
***
В следующий субботний день Полина, с утра ушла на работу, поцеловав спящего мужа, и прошептала ему на ухо, чтобы он её обязательно встретил с работы. Как только, за Полиной захлопнулась дверь. Вовка поднялся с постели. Привёл себя в порядок, не забыв облить себя туалетной водой. Мать ещё спала. Он вышел в коридор и позвонил по телефону Мареку, пригласив его к себе домой. Сашка жил на втором этаже и тут же поднялся к нему.
– Чего тебе не спится, – недовольно проворчал он.
– Давай немного отдохнём? Вино у меня классное есть, – предложил довольный собой Колчак.
– Давай, – с радостью согласился Марек. – Хорошее вино? – поинтересовался он.
– Отличное. Тебе понравится, я сам его вчера впервые пил. Бутылки стояли, но я к ним не притрагивался. Сейчас оценишь!
– Пошли только на чердак? – сказал Марек, – там уютно и тепло, мешать никому не будем. Колчак принёс дыню и бутылку марочного вина «Массандра».
Выпив первый фужер, Марек сразу оценил его вкус:
– Где купил? – спросил он.
– Полина с ресторана носит, им на пропитку коньяк и его дают. Такое вино и коньяк в нашем доме имеются, – похвастался Колчак, – я не говорю уже о яйцах, муке, сахаре и орехах.
– С её профессией тебе можно не работать, – позавидовал Марек.
– Я и так не работаю, дурака валяю. У нас в порту при моей должности, если даже захочешь найти работу, не найдёшь. Механик говорит, что настоящая работа начнётся, когда закончится навигация. Будут производить капитальные ремонты портальных и плавучих кранов. А я преисполнен желанием, рассчитаться оттуда. Моё сознание мне подсказывает: «завёл семью, – ищи настоящую работу». Если я буду ленивым главой семейства, то путёвой и крепкой семьи не будет, а Полину я люблю и возможно месяцев через девять, буду отцом.
– Тебе и Надька нравится, – сказал Санька, – я видел, как вы оба любовались друг другом, поэтому мы с Витькой и пошли капусту рубить. Сеть – то я взял тогда у него.
– Сеть обязательно сохрани, вдруг пригодится когда. А Надька приятная вызывает у меня интерес, как женщина, но жить с ней я бы не стал. Понимаешь Саня, она мне как родственница. Сколько лет рядом находится. Правда, за четыре года я немного отвык от неё и отторжение, какое – то непонятное всё равно существует.
– А почему бы ты с ней жить не смог? – спросил Марек.
– Слишком она умная, хотя я тоже не совсем тупой. Проводить с ней ежедневные квартирные диспуты, это с ума можно рехнуться. В семье хватит одного умника. И желательно, чтобы это был мужчина, а жене достаточно быть мудрой, как Клеопатра или Шахерезада. Ум для жены непозволительная роскошь. Он женщине приносит только несчастье в семейной жизни. Надьке нужен муж подкаблучник. С ним она будет счастлива. В этом я уверен. Вот наша Лара, очень умная женщина и вдобавок красивая, а счастья то нет. Я часто думал о ней в заключении. Лара с момента моего созревания всегда для меня была желанной женщиной.
– В точности такая же, как Надька, поэтому и не замужем, – изрёк Марек.
– Саня у меня хоть жизненный опыт и скудный, так как я молодой ещё, но некоторые мудрые теории я хорошо усвоил по книгам и общениями с людьми, которые имели печальный опыт брака. А к Ларе я в гости зайду, может даже скоро. Она совсем не Надька, а намного опытней и сексуальней.
Колчак в этот момент о Полине не думал. Разговор о Ларе Кюцберг, разворошил его память и подтолкнул к активным действиям, и он решил не откладывать, а нанести ей немедленно визит. Расставшись с Мареком, он достал из холодильника бутылку Янтарного вина. Затем зашёл в магазин и купил там коробку конфет. После чего прямым ходом направился к ней. Она была в это время дома. В комнате было не совсем тепло и на ней поверх халата была одета толстая кофта Открыв ему дверь, Лара вначале не поняла, кто стоит перед ней. Замерев от неожиданности на миг, и опомнившись, она обхватила обоими, руками шею Колчака, с материнской лаской прижалась к его щеке.
– Вовка, какой ты повзрослевший. Как я рада тебя видеть. Почему, пришёл давно, а мне не показался? Я всё лето дома была. «Никуда не ездила», – говорила она, раздевая Колчака на ходу.
Немного смутившись от такой контактной и приятной встречи, Колчак почувствовал, что лицо его обдало жаром. Чтобы Лара не заметила за ним такой слабости, он сунул ей в руки коробку конфет, и специально задержался у своей куртки, засовывая руки по разным карманам, чтобы она не заметила его волнение. Он быстро взял себя в руки и вытащил бутылку вина из кармана и поставил её на стол.
– Всё это лишнее, зачем такие хлопоты, главное ты пришёл. Я ведь, грешным делом, думала, ты на меня обиду держишь. Ни одного письма не прислал. Все известия о тебе, через десятые руки или от твоей мамы доходили, которую я редко вижу в последнее время.
– А она сейчас на двух работах трудится, – сообщил Колчак. – Да и на дом подработку от студентов берёт – чертежи им делает. Вот и не видитесь.
– В нашем дворе вроде трудно затеряться, всё равно, хоть раз в месяц, но встретиться можно. Я два летних месяца считай, был дома, а Надежду встретил только недавно. – Почему? – Потому что, я занят работой, а не работал бы, чаще тогда и встречались.
– Надя всё лето была с мужем в деревне у его родителей, хотя замужней дамой официально стала совсем недавно.
– Наверное, коров доила? – рассматривая стеллажи с книгами, отвлечённо спросил он.
Лара готовила стол. Когда Колчак повернулся, на журнальном столике стояли два фужера и тарелки с салатами.
– Вы Лара, – он замешкался, из головы вдруг выпало её отчество.
Она заметила его замешательство. И с интересом посмотрев на него, протирая полотенцем вилки, сказала: