Гормон счастья и прочие глупости
Шрифт:
— Твой звонил? — спросил Венька.
— Да.
— И что?
— Недоволен.
— Я его понимаю. Но если бы он узнал правду, его недовольство было бы куда сильнее.
— Надеюсь, он ее не узнает?
— От меня, конечно, не узнает, да он и меня-то в глаза не видел. Кстати, ты нас познакомь, я посмотрю на него. Может, он нам и не подойдет.
— Нам?
— Конечно, нам. Мы же все-таки семья. Ты не расстраивайся, Буська. Поревнует и перестанет. Мы будем на Мертвом море. Сфотографируешься там во всех видах и предъявишь жениху. Он сразу уймется.
— Вот
— Ну и что? А ты разве не имеешь права изменить прическу?
— Имею, наверное. Но не в этом случае.
— Почему?
— По кочану! Внезапно уезжаю лечиться и делаю себе такую экстравагантную голову?
— Да брось, если он нормальный мужик, ему понравится! Тебе так идет!
— Видишь ли, кузенчик, ему ужасно нравилась моя гладкая голова. И строгий пучок.
— Просто он тебя такой еще не видел. Мне, например, ты раньше тоже нравилась, но теперь нравишься в сто раз больше. И Гордиенко, кстати, тоже. Так что не дрейфь. А если не получится… Ему же хуже. А ты и без него обойдешься прекраснейшим образом. Ты что, так безумно его любишь?
— Откуда я знаю?
— Ну вот видишь!
— Ты не понимаешь, у него полный контакт с Полиной. А это очень ценно. Двух претендентов она сгнобила.
— Но замуж-то за него ты собираешься, а не Полина.
— Отвяжись от меня. Ты, может, мне всю жизнь поломал!
— Дура ты, Буська. Я подарил тебе кусочек другой жизни. А выбор за тобой!
И он обратился с чем-то к Барышевой.
После спектакля хамсин окончательно сломался, было свежо и приятно. И мы решили всей компанией пойти ужинать в кафе «Лондон», что на набережной. Было весело, мило, Венька и Демин травили байки, и делали это на редкость талантливо и артистично. Барышева изредка что-то рассказывала. Лариса тоже пыталась, но она этого не умела, у нее получалось длинно, путано и не смешно. Андрей вообще помалкивал и только без конца курил. А мне рассказывать было как-то нечего, да я и стеснялась вылезать. С нами был еще и Оскар. Чувствовалось, что ему безумно нравится все, что тут происходит. Он основательно подвыпил и в какой-то момент вдруг прошептал мне:
— Бронислава, у вас завелся персональный поклонник!
— Да? И кто?
— Я говорю вам это по секрету! Он вас увидал в Ашдоде и теперь бывает на каждом спектакле!
— О! Я польщена! И кто он такой?
— Фигура неромантическая.
— Тогда к чертям его!
— Ну вряд ли вы его пошлете к чертям, когда он объявится. Я говорю вам это под большим секретом, даже Вениамин ничего не знает.
— Оскар! Я вас не понимаю!
— Видите ли, ему еще не все ясно, но у него уже есть кое-какие намерения…
— Гнусные?
— Отнюдь! Хотя кто его знает…
— Оскар, бросьте эту таинственность.
— Ладно, забудьте, язык мой враг мой. Может, ничего еще не будет.
В этот момент к нему подошел официант и что-то зашептал на ухо. Оскар встал и скрылся в темноте. Но вскоре вернулся.
— Броня, вас там спрашивают.
— Меня? Кто?
— Какой-то
— Поклонник с гнусными намерениями?
— Наверное, но это не мой поклонник, вернее, я с ним незнаком.
— А почему он не подойдет сюда?
— Не хочет… Вот его визитка, вам это что-то говорит?
На визитке значилось: «Евгений Николаевич Фролов».
Я похолодела. Женя здесь? И вскочила как ужаленная.
— Я вас провожу! — вызвался Оскар. — И если вам неприятно, дайте мне знать. Я его спроважу!
За дальним столиком у выхода из кафе сидел Женя.
Он встал мне навстречу:
— Привет, не ожидала?
— Бронечка, я вам не нужен? — шепнул Оскар.
— Нет, спасибо, все в порядке, — шепнула я в ответ.
Оскар исчез.
— Ну и что все это значит? — каким-то ненатуральным голосом спросил Женя.
— Как ты меня нашел?
— А ты этого не хотела? Ну еще бы!
— Женя, вот видишь…
— Да уж, вижу! Я, как последний кретин, испугался, что такое случилось с моей Бронечкой! Заболела!
— Женя, я просто…
— Ну и ради кого ты ввязалась в эту авантюру? Ради Гордиенко? Он же старый!
— При чем тут Гордиенко? Я выручила своего двоюродного брата!
— Ты с ним спишь?
— Ты рехнулся?
— Не надо мне рассказывать, что в Москве, кроме тебя, не нашлось ни одной актрисы, которая могла бы подпрыгивать и трясти кудрями! Бред, чистой воды бред!
— Мне тоже так казалось. Но так вышло… Мне и самой странно… А ты что, видел спектакль?
— А как же!
— Тебе не понравилось?
— А что там может понравиться? Самодеятельность!
— Но людям нравится…
— Что им нравится? Им нравится, что к ним такие знаменитости приехали, в это чертово пекло! Халтура — она и есть халтура! Подсунули публике голосок с кудряшками, она и хавает! Кстати, с этой прической ты похожа на обезьянку.
— Ты хочешь меня обидеть?
— Правда всегда звучит обидно!
— Тогда зачем ты пришел сюда? — разозлилась я. — Посмотрел, не понравилось, сел в самолет и улетел. А потом прислал эсэмэску: «Прости, дорогая, нам дальше не по пути». Зачем разводить турусы на колесах?
— Потому что я тебя любил!
— Любил? А теперь разлюбил? Ну и до свидания!
Я хотела уйти, но он схватил меня за руку:
— Броня, подожди, я, наверное, погорячился, мне обидно, что ты меня обманула… Если ты завтра утром улетишь со мной, я обещаю никогда больше не вспоминать об этом! Забуду раз и навсегда!
— Нет, я не могу! Пойми, я же связана с людьми, я не могу их так подвести!
— Глупости, обойдутся и без тебя!
— Если бы могли обойтись, не тащили бы меня сюда.
— Ну что ж, обольщайся… Но тогда.., тогда конец. Мне не нужна такая жена.
С одной стороны, мне было обидно до слез, а с другой — я вдруг испытала неимоверное облегчение.
— По-видимому, ты давно это понял, а теперь просто придрался к случаю. Кстати, откуда ты узнал?
— От Полины! Мне жаль, что она.., остается с такой матерью.