Гормон счастья
Шрифт:
— Это значит, что к утру ты должен, как верная тень, вернуться к Лозовскому, — смеясь, уточнила я.
— Ну да.
— А кем же ты предлагаешь мне работать у твоего хозяина? — спросила я.
— А кем захочешь. У Романа Альбертовича обширное трудоустройство. По любому профилю. Просто, откровенно говоря, не нравится мне твой нынешний работодатель.
— Дмитрий Филиппович?
— Он.
— Я н-не Дмитрий Филиппович, а Ды-дымитрий Евгень… евич! — запротестовал сползающий под стол — под шипение своей супруги: «Вот паразит, опять нажрался!» — Кульков.
— Да мне он тоже не очень, — отозвалась
— А что ты думаешь о его сыне? — неожиданно спросил Корсаков.
— Об Игоре? А почему ты спросил?
— Потому, что его обвиняют в убийстве Войнаровского.
Так. Корсаков сам поднял эту тему. А между прочим, рядом со мной сидел человек, самый приближенный к Лозовскому. К тому самому Лозовскому, которого обвинял, понятно в чем, Дмитрий Филиппович.
— Ничего я о нем не думаю, — хмуро ответила я. — Игорь Дмитриевич — изрядный ублюдок, и в СИЗО ему самое место. Но это мое личное мнение.
— Значит, ты думаешь, что он невиновен? — и, поймав мой недоуменный взгляд, Корсаков пояснил: — Понимаешь, Роман Альбертович тоже хотел бы знать, кто убил Войнаровского. Ему важно. Быть может, он подключит к расследованию своих людей.
— Вот, значит, как… — пробормотала я.
Мы могли говорить совершенно спокойно, не боясь быть подслушанными. К тому времени компания раскололась на сепаратные группки по интересам: Кульков и Миша, Юля Кулькова и таинственная Лена-Катя-Оля. Ну, и мы с Корсаковым.
— Кажется, нам пора, — произнесла я.
Меня никто не услышал, кроме Владимира, и я подумала, что можно уйти по-английски, ни с кем не прощаясь. Тем более что хозяин дома, уже плотно опочивший в кресле, отстрелялся и был неспособен выговорить даже «пока».
— Ну что ж, — сказал Корсаков, когда мы вышли на воздух и он, подойдя к своей машине, открыл переднюю дверцу, — поехал я. Спасибо за приятно проведенное время.
— Счастливого пути, — пожелала ему я. — Тебя менты по пути не зацепят, нет? За вождение в не совсем трезвом виде?
— Меня? — Корсаков рассмеялся и сел в машину. Потом его лицо стало серьезным, и он произнес — Но ты подумай, Юля.
— Над чем? — улыбнулась я.
— Над всем, — серьезно ответил Владимир. — Есть над чем подумать. А вообще… Не хотел тебе говорить, но… кажется, я помолодел лет на пятнадцать. Это потому, что ты такая молодая и прекрасная.
Слова, которые в устах другого могли бы показаться напыщенными, прозвучали просто и ясно. Корсаков улыбнулся, передернул плечами, хотел еще что-то сказать, но сдержался, хлопнул дверью, и его автомобиль, сорвавшись в ночь, как черный камень, выпущенный из пращи, закутался в темную ленту пыльной дороги и пропал из виду.
В эту ночь меня снова посетила бессонница.
Всю первую половину следующего дня я посвятила чтению следственных документов по делу об убийстве Войнаровского. В том числе — протокола допроса некоего монтера Семенова, который утверждал, что выехал по вызову на дачу Войнаровского, будучи совершенно трезв, а проснулся среди ночи в кустах, с разламывающейся с перепою головой, без инструментов, без своей «копейки», то бишь личного автотранспорта «Жигули-2101».
«Копейку» нашли в овраге, совершенно целой, так что Семенов ничего не потерял.
Чем дальше я читала все нарастающую в своей мути и многословности документацию, тем основательнее росло убеждение, что дело закончится ничем: Игоря Дмитриевича отпустят под расписку о невыезде и залог, следствие плавно зависнет в «глухарь». А что? За последние годы ни одно заказное преступление такого уровня не было официально раскрыто. Уж что-что, а это я знала хорошо.
Губернатор и через меня, и непосредственно давил на следствие как только мог — как говорится, всей массой. Все подозрительные детали, которые прямо, как «узи» с отпечатками пальцев Игоря, или косвенно указывали на причастность его сына к убийству Войнаровского и двух охранников, задвинули на задний план. Да, все могло быть и так, как утверждает Игорь.
А все несоответствия, напротив, выпятили: каким это образом Игорь мог убить троих здоровенных мужиков, если был мертвецки пьян? Откуда у убийцы инструменты монтера Семенова, если Игорь этого самого Семенова в глаза не видел, а сам Семенов вообще ничего не помнит, что в его личной алкогольной практике — случай из ряда вон выходящий? Ну, и все такое.
Точки над «i» могла расставить лежавшая в психушке девушка, которая видела лицо убийцы гораздо лучше и ближе, чем обдолбанный шофер Войнаровского. Кстати, шофер уже передумал: он не мог вспомнить, был ли убийца сыном губернатора или нет. Память его отшибло напрочь. Хотя сначала говорил — он, еще не зная, что перед ним сын губернатора. А теперь говорит — похож. Хотя как похож, если он сам нашел у Игоря меченый «узи».
Путаница, не дающая особых перспектив.
Но о девушке. Она, кстати, из того самого модельного агентства «Каллисто», с моделями из которого был так дружен Игорь Дмитриевич. Так что она вполне может признать Игоря. Если, конечно, у нее тоже не отшибло память, как у шофера и монтера Семенова.
Кстати, ее подруга из модельного агентства, которая тоже была при Войнаровском в момент убийства, в шоковом состоянии сидела дома и носа на улицу не высовывала. Копия протокола беседы с ней лежала передо мной. Ничего существенного она не сказала. Призналась, что сильно испугалась, киллера не разглядела, потому что на нем была кепка, прикрывавшая козырьком лицо. К тому же у нее очень плохое зрение, примерно минус семь, а линзы она сняла. На прямой вопрос, похож ли убийца на Игоря Дмитриевича, она сначала забормотала что-то нечленораздельное, а потом неожиданно четко сказала, что фигура похожа. Хотя тут же заявила, что Игорь Дмитриевич, которого она хорошо знала, на такое просто не способен.
Я уже связалась с больницей и сказала, чтобы мне позвонили немедленно, как только девушка придет в себя. При девушке, кстати, находился охранник. Так, на всякий случай. Хотя лично я не видела в этом особого смысла: если бы киллер видел в ней угрозу для себя, предполагал, что она может его опознать, то убил бы ее прямо на месте. В доме гендиректора Войнаровского.
К тому же показания человека с расшатанной психикой могут не принять в суде. Если суд вообще состоится.
Я отодвинула от себя пачку документов и обхватила руками голову. Зачем губернатор вообще привлек меня к этому делу? Испугался за сына? Да, но есть специалисты, которые вытянут Игоря Дмитрича из СИЗО куда быстрее, чем я.