Горная дорога
Шрифт:
Бродить по бездорожью,
И горько каяться подчас,
И правду путать с ложью.
В сердцах разрушить сгоряча
То, что всего ценнее,
А после — плакать по ночам,
От горя цепенея.
Всего один совет прими,
Скажу тебе немного —
Будь добросовестной с людьми.
Иди прямой дорогой.
Пускай нелегким будет путь
И встретятся преграды,
Но
И будет все, как надо.
1956
«Забыть бы мне про встречи и разлуки…» Перевод Е.Николаевской
Забыть бы мне про встречи и разлуки.
Про пылкую любовь весенних дней,
Воспеть бы мне натруженные руки
И взгляд усталый матери моей.
Забыть бы о сердечных неполадках,
О суете, и в песне прославлять
Склоненную над детскою кроваткой
В полночной тьме встревоженную мать…
Заботы — нет им ни конца ни края,
Никто на свете не ведет им счет…
А мать, трудов своих не замечая,
Весь мир огромный на плечах несет.
Не петь бы мне про годы и про реки,
Про доброе и злое в человеке,
Любовной бы тоски не вспоминать,—
А научиться сердцем воспевать
Любовь, непроходящую вовеки,
Что попросту мы называем — мать!
1952
Моя школа
«Одно из когда-то задуманных дел…» Перевод Эм. Александровой
Одно из когда-то задуманных дел:
О классе моем рассказать я хотела;
О классе, который на пенье шумел
И на рисованье был занят не делом.
Но в классе был физик, вступавший
всегда
Со старым учителем в диспут горячий,
И был математик, что мог без труда
Решать хоть какие угодно задачи.
Ботаник и тот отличался у нас.
Имелся знаток по любому предмету.
Ведь это был наш, а не чей-нибудь
класс,
Понятно, что место нашлось и поэту.
1957
«Шумные собранья в школьном зале…» Перевод Л.Гинзбурга
Шумные собранья в школьном зале…
Выпуск стенгазеты вечерами…
Спорили. Кипели. Заседали.
Выступали с грозными речами.
Словно может рухнуть мирозданье,
Кончится движение планеты,
Если вдруг сорвется заседанье
Или опоздает стенгазета.
Каждый был трибуном вдохновенным,
В каждом жил невыявленный гений.
Мы, казалось, правили вселенной
В нашей школе, в маленьком селенье.
Я не знаю, может быть, и вправду
Мы нашли великие решенья,
Беззаветно веря в жизнь и в правду
В нашей школе, в маленьком селенье…
1948
CПOP С БРАТОМ. Перевод Л.Гинзбурга
Из старой печки вьется струйкой дым.
На улице зима — простор ветрам и вьюгам.
А мы с тобою за столом сидим
И весело смеемся друг над другом.
Ты столбиками цифр испишешь весь блокнот,
А я твержу стихи любимого поэта…
На улице зима. В горах метель поет.
Бывало, мы с тобой проспорим до рассвета.
— В бездушных цифрах нет ни жизни, ни
огня!—
Я говорю тебе. — Ты слишком сух и пресен! —
С усмешкой строгою ты взглянешь на меня:
— Молчи уж, пленница пустых, ненужных
песен!
…С тех пор прошло немало зим и лет,
В родном краю отрадно и светло нам.
Я — пленница стихов, затем что я — поэт,
А ты, мой брат, ты стал прославленным
ученым.
Наш отроческий спор невольно разрешив,
Живая жизнь сама дала нам дар прозренья:
Поэзии огонь ты вносишь в холод цифр,
Я трезвость разума — в огонь стихотворенья!
1948
«А помнишь ли ты, дружок ясноокий…» Перевод М.Петровых
А помнишь ли ты, дружок ясноокий,
Сестричка моя, шалунья Армик,
Как мы наизусть зубрили уроки,
Чтоб только от них отделаться вмиг?
Искали впотьмах случайной удачи,
Стремясь угадать готовый ответ…
А жизнь припасала такие задачи,
Что, кажется, им решения нет.
Вопросы ее все жестче, прямее,
Ответить на них труднее стократ,
А я ничего теперь не умею
Зубрить наизусть, решать наугад.
1949
СВЕРСТНИКИ. Перевод Эм. Александровой