Горничная особых кровей
Шрифт:
которого теперь уже придерживал Аркадий, тоже пришел в себя.
— На сегодня закончим, — объявил альбинос.
— А я? Зря сюда тащился? — возмутился апранец. — Ты заставил меня морозиться просто так?
— Горничная, — обратился ко мне цент, — что такое воля владетеля?
— Закон.
— Слышал?
— Вот выберемся с Энгора, я тебе все припомню!
— Ты не только не припомнишь, но даже забудешь, что был чем-то недоволен. Иначе лишишься финансирования.
— Ничего, я тебя в
— Дерзай.
Мужчины начали собираться. Не только Ильмонг был недоволен, я тоже не понимала, с какой целью альбинос заставил меня
идти с ними. Я только стояла и мерзла - вот и все мое участие.
Наконец, мы пошли к снегоходам. По пути я размышляла об альбиносе и его «гостях». Сначала мне казалось, что друзей у
альбиноса быть не может. Но эти трое болтают, как приятели, естественно, и подшучивают друг над другом, и совсем не
кажется, что им вместе как-то неуютно. Да и Аркадий, определенно, хороший человек. Он бы не стал сотрудничать с
Малейвом, будь тот подонком.
Весь путь до особняка - сидя на снегоходе, подремывая на сиденье аэрокара - я думала о том, кто же такой Гоин Малейв.
Мне не удалось найти его биографию в Сети. У нас на Энгоре только владетель и светлейшие имеют доступ к расширенному
поиску, а простым подданным ничего по-настоящему нужного не найти. Только общеизвестные данные, только безобидные
факты. Отец мне говорил, что так владетелям легче: чем «темнее», малообразованнее и проще народ, тем легче им
управлять. В этом еще один минус Энгора.
Когда мы уже подходил к крыльцу, к нам вышла Гримми, доложила о том, что обед готов. Спросила, нужно ли подать его в
столовой, или господа желают отобедать в своих покоях? Господа выбрали второй вариант. Управляющая поклонилась
владетелю, светлейшим, и быстро ушла. Владетель, артист и я вызывали у нее столь неприятные чувства, что даже
присутствие Ветрова не могло ее задержать.
Той и Аркадий разошлись по покоям, мы с владетелем поднялись на свой этаж. Только альбинос открыл дверь, к нему на
руки вскочил Мелок и начал жаловаться:
— Оставил!
— Не жалуйся. Мелок. Все равно большую часть дня ты спишь.
— Оставил! — повторил обиженно понги и вжался мордочкой в плечо своего хозяина.
Я встала за диваном, ожидая распоряжения владетеля. А он начал почесывать Мелку спинку, гладить за ушками. Зверек все
еще сердился, но млел от прикосновений. Интересная картина: бесстрастный центаврианин и очаровательный зверек… Чем
больше я на них смотрела, тем сильнее мне хотелось узнать, каким же альбинос был в юности, в детстве.
Любил ли он животных?
— С нами что-то не так, горничная? — спросил владетель. — Ты так на нас смотришь.
—
— Позже. Ты сильно замерзла, но не надела эо-ши. Боишься трогать кристаллы?
— У меня проблемы с энергией, и такие вещи для меня вредны.
— Мой эо-ши не будет вреден. Возьми его в гардеробной, в кармане белого костюма. В прозрачном чехле увидишь
маленькую брошь с красными кристаллами. Они заряжены положительной энергетикой. Тебе будет полезно поносить их
какое-то время.
— Хорошо, светлейший.
Я определенно раздражала Мелка, иначе бы он не стриг нервно ушами, когда я говорила, и не смотрел бы на меня, как на
врага. Зверек прищурил голубые глаза и, в точности копируя манеру Гоина говорить, сказал:
— Дура.
Владетель рассмеялся:
— Мелок выучил новое слово. Мелок молодец.
— Молодец! — сразу же повторил понги.
Альбинос спустил понги на пол, и тот убежал под стол, свое любимое укрытие. Я какое-то время смотрела туда же, под стол.
Очень уж смышленый малыш: слова запоминает, понимает их значение, и осознает себя, как отдельную особь. Может, и для
понги альбинос раздобыл какие-нибудь невероятные эо-ши, которые сделали его таким умным, чувствительным?
— Вы ставили на Мелке опыты, светлейший? — предположила я.
Владетель ничего не ответил, из чего я решила, что опыты были.
— Так нельзя! — вырвалось у меня возмущенное.
— Нельзя, — очень медленно повторил цент. — Для меня не существует этого слова.
На моем лице отразилось что-то такое, что центаврианин улыбнулся. Обычно улыбка красит лицо человека, альбиноса же
она сделала еще более неприятным. Как можно быть некрасивым со столь безупречными чертами лица?
— Я не ставил на Мелке никаких опытов, горничная. Интеллект понги сравним с интеллектом четырехлетнего ребенка.
Насколько же плохо ты образована, что не знаешь этого? Впрочем, это не твоя вина. Не ты превратила некогда активно
развивающуюся планету с самобытным укладом в дыру, где живут ограниченные, малоразвитые психокинетики.
Образование у вас самого низшего уровня. Сеть ограничена, информация не достоверна. Тебе приходится хоронить себя в
этой глуши. Признайся: ты бы очень хотела учиться, побывать на других планетах.
— Да, светлейший. Хотела бы.
— Надень эо-ши, горничная.
Я пошла в гардеробную. И чего я ждала? Что он расчувствуется и скажет: «О, бедная девочка, какой ужас, что тебе не дают
учиться! Лети на другую планету и поступай, куда хочешь!»
Найдя нужный костюм, я покопалась в кармане и нашла искомое. Затем долго разглядывала брошку в чехле, взвешивала на