Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— С первого взгляда полюбил.
Она нарисовала пальцем кружок на его груди.
— А ты это знала?
— Не гожусь я для тебя, Кзума.
— Что за чушь?
— Нет, правда. В меня вселился бес, он хочет жить такой жизнью, которая мне недоступна.
— Какая ты красивая!
— До чего мне приятно, когда ты так говоришь.
— Но ты и правда красивая.
— Люблю тебя, Кзума.
И она еще теснее прижалась к нему и заснула.
Глава
Кзума проснулся от крепкого мирного сна. Протянул руку, ища Элизу. Всю ночь перед тем он чувствовал, что она здесь, рядом с ним. Слегка пошевелилась. Вздохнула, что-то пролепетала. Прижимась поближе. Он спал, а все эти мелочи подтверждали се присутствие. И от этого сон был крепок и отраден.
Среди ночи он один раз проснулся и прислушался к ее ровному дыханию. Сердце его залила тогда великая нежность, желание защитить, и он укрыл ее уверенным, мягким движением матери, укрывающей беззащитного ребенка.
Теперь он нащупал только подушку. Он сел, сон разом растаял. Ее не было. Ни в постели, ни в комнате. Может, вышла заварить чай, подумал он. Но знал, что не в этом дело. Место, где она спали, было холодное. Наверное, она ушла давно. Сам не понимая, как и почему, он знал, что ока ушла и не вернется.
Он встал и оделся.
На улице светило солнце, но это было холодное, никчемное солнце, неспособное разогнать режущий холод воздуха.
— Доброе утро, Кзума, — окликнула его Опора. — Спал хорошо?
— Очень, — ответил. — А ты?
— А я как раз несу тебе кофе, — крикнула Мейзи в окно кухни.
— Спасибо. Сейчас приду возьму.
Он умылся под краном во дворе. Холодная вода больно жалила.
— Здесь есть горячая вода, — крикнула Мейзи.
— Я уже умылся, — ответил он.
Мейзи рассмеялась. Голос ее был радостным, как летнее утро. Кзума улыбнулся и вошел в кухню.
— Выглядишь хорошо, — сказала Мейзи, и глаза ее смеялись.
— И чувствую себя хорошо, — отозвался он.
— И что это с тобой случилось? — спросила Опора. — Вечор был такой кислый, а сейчас готов выше себя прыгнуть, а?
— Может, и готов.
С долгим проникновенным взглядом Мейзи подала ему кружку кофе.
— Да, может, и правда готов, — сказала она.
— А где остальные?
— Элиза у себя в комнате, — сказала Мейзи.
— Лия пошла выяснять, кто это нас выдает, — сказала Опора.
Кзума выпил кофе до дна и поставил кружку.
— Еще хочешь?
— Нет.
— Она спит?
— Нет.
Кзума шагнул к двери.
— Не ходи, — сказала Мейзи.
Кзума мотнул головой. Мейзи, повернувшись к нему спиной, стала смотреть в окно. Кзума дошел до двери в комнату Элизы и постучал. Ответа не было. Он постучал еще раз и вошел.
Элиза отвернулась от стены и посмотрела на него.
— Привет! — сказал он и хотел ее обнять.
Она оттолкнула его, отодвинулась.
— Нет, Кзума.
Кзума замер и посмотрел на нее.
— Что случилось? Тебе нездоровится, родная?
— Нет! Я не хочу, чтобы ты меня трогал.
— Но, Элиза, вчера вечером…
— Вчера вечером я была дура. Пожалуйста, уйди отсюда.
— Но…
— Пожалуйста, уйди!
— Если тебе нужны такие вещи, как у белых, очень хорошо. Мы подкопим денег и купим их, ладно?
— Пожалуйста, уйди, Кзума!
Кзума снова попробовал заговорить, но она указала на дверь:
— Уйди, прошу тебя.
Кзума стиснул кулаки и вышел. Элиза зарылась головой в подушку и вся затряслась от рыданий.
Кзума вышел во двор. Мейзи за ним.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Ничего.
Он поглядел на небо. Солнце скрылось за облаком.
— Я же предупреждала тебя.
Она сунула руку в его кулак. Он почувствовал, какая жесткая эта маленькая рука. Не мягкая, как у той белой женщины, и у жены доктора, и у Элизы. Но она утешала. Он в ответ тоже пожал ее.
— Добрая ты, — сказал он.
— Нет, не добрая.
— Еда готова! — крикнула Опора.
Они вошли в комнату. Пока их не было, вернулась Лия. Лицо ее словно съежилось от холода. Но с виду она была еще сильнее, чем обычно.
— Что-нибудь узнала? — спросила Опора.
— Нет. Кто-то меня выдает, это точно. Я видела того, который меня предостерегает. Его допросили с пристрастием, он теперь и говорить со мной боится. Да, кто-то меня выдает, но кто именно — никто не может мне сказать. Я на обратном пути встретила инспектора, он сказал, что скоро до меня доберется.
— Тогда подожди пока торговать.
Лия фыркнула:
— А деньги нам с неба будут валиться? Скоро уже начинать, но сперва я должна изловить эту свинью, что меня выдает. А уж если я его поймаю… — Она растопырила пальцы, потом свирепо их сжала.
— Но как ты узнаешь?
— Это тот же, который выдал моего мужа и Джозефа. Это я теперь знаю.
Хлопнула дверь на улицу.
— Элиза, — сказала Опора.
Кзума вскочил и бросился на улицу. Элиза быстро удалялась от дома. Он вернулся на кухню. Мейзи встретила его вопросительным взглядом.
— Ушла, — сказал он.
Радость всей ночи обернулась в нем горечью. Его тянуло к ней больше, чем когда-либо, потому что он был с ней и нашел ее такой теплой и желанной. Но теперь осталась только тьма и боль.