Город ангелов

Миллер Ари

Но те, похоже, догадались…

– Беги! – кричу ей разъярённо, и отпускаю руку.

Я оголяю пистолет, понимая, что нет нужды больше прятать. Отпускаю предохранитель и делаю шире шаг – бегу по дорожке для пешеходов. Не выдержав резкого ускорения, на асфальт летит моя белая каска, в груди просыпается сила и возникает желание влиться в ту толпу мирно дрейфующих прохожих, чтобы спрятаться за их спинами. Но, мне тяжело: нога болит, левый бок тянет в сторону, рюкзак трепыхается за спиной… Нельзя к мирным жителям? Да наплевать! Нам не нужны лишние жертвы? Да мне насрать на тех, кто не успел очухаться… С виду, я обычный бандит, и никто не станет выбирать, чью сторону в уличном

хаосе занять.

Теперь я такой же гангстер, чей напарник сбежал…

Девка меня бросила и рванула вперёд – нырнула, как рыба, в косяк ничего не подозревающих мирных зрителей, оставив наедине со своими проблемами. Я увидел только её спину, и чёрненький рюкзак, в котором спрятаны нужные мне вещи. Но я бегу, пытаясь догнать… Я тихо про себя кричу, в надежде остановить, и про себя молю, чтобы не остаться наедине со своими мыслями.

Но, получаю пулю в ногу – это раз… Падаю на асфальт, кувыркаясь, но быстро поднимаюсь, и мечтаю достичь границы тех уличных рыбок, чьи стаи испугали выстрелы. Я хрипло кричу: «Карин…». Я повторяю: «Где же ты…». Я проклинаю: «Дура ты…». Но получаю вторую, где-то в область бедра, которая сбивает с ног опять… Что мне делать? Падаю…

Я не молчу и отвечаю: развернувшись на бок, стреляю, и попадаю в одного. Я сопли не жую, а продолжаю поливать свинцовым градом пару, что погналась за нами. Одному хватило пяти… на второго – не жалею, и выпускаю всё, что было в магазине. Он прячется за углом, но его достаю в руку, потом – в ноги, и всё оставшееся улетает в область груди, потому что знаю… Уже видел их бронежилеты, и мой десятый калибр, хоть не наделает дыр, но сломает рёбра, усложнит дыхание, сделает болезненным каждое движение… – лёгкая мишень, я это знаю. Выстрелом в шею убираю… Быстро и непринуждённо прошу уткнуться носом в землю.

Что поделать, – минус пятнадцать.

Но сам я – валяюсь… Я понимаю, что со мной происходит, но земля – это мощный магнит, а за спиной – словно кусок железа, который не оторвать. Я убираю лямки с плеча, и на своих двоих место преступления стремлюсь покинуть. Вижу людей, разбегающиеся в стороны; слышу крики и слова: «бандит… террорист… о боже, мой!». Нет, бог тут не причём, это всё я… Это мои насекомые ужалили двоих… Это мои цепные псы за меня отомстили, и наказали за причинённую боль.

Я набираю ход, придерживая левый бок. С ногами всё нормально, но в животе странное чувство, и очень страшно растерять свои внутренности по пути. Но вижу пустые тротуары, тонкие деревца с мирно покачивающейся листвой, в спешке закрытые витрины и разбегающихся людей. А вот и она! Вот он – мой пассажир, который бросил меня на пути… Но, она не одна, а борется за жизнь – кувыркается не сама, а извивается змеем вокруг ещё одного громилы с безобидной птичкой на шее. Я смотрю, что ей плохо… я вижу, что тяжело справиться самой, чувствую её боль и то желание, когда хочешь жить. Стрелять? Нет, не могу, – слишком опасно. Драться? Мне тяжело, но самое время выпустить ярость, и сломать ему шею.

Я бросаюсь на убийцу, и сбиваю его, как зверь. Самое время использовать смятение, но, при падении и сам получаю по голове. А тот добавляет… Он не устаёт, словно робот и мне насыпает – угощает лицо отборными ударами прямо в лоб, в висок и скулы, верхнюю челюсть и нос… Но последовал удар, и чувствую, что он поплыл… Получает ещё один, и только сейчас понимаю, что это не я, что мои руки не причём и мысли просыпаются с новой силой, когда вижу в руках девушки тяжёлый предмет. Ещё раз – он падает мне в объятия, совершенно обмякший, без сознания… Да и я, как бы ни было стыдно, принял его тело на грудь, не в состоянии отдышаться, понять, что сейчас происходит. А получается, что девка приговорила к долгому сну злобное существо, минутой ранее, вцепившееся ей в шею.

– Ты как? – тянет к себе, чтобы встал… чтобы продолжил наш забег. Я не против, но чуток бы подождать, когда туман рассеется, и её вторая копия уйдёт с моих глаз. Я подползаю за угол, не без её помощи, а она мне суёт, потерянный мною, рюкзак, и ставит на ноги.

Хоть мне и плохо, но не могу игнорировать просьбу… просто не в состоянии валяться посреди дороги, увидев, как борется за жизнь – мне стыдно. Я медленно следую за ней, как за пророком, оглядываясь по сторонам. Мы бежим по «Третьей Восточной», и люди от нас – врассыпную. Мы летим посреди дороги, между ногами пролетает пунктирная белая линия, а машины тормозят, пропуская нас вперёд. Я смотрю на витрины, и угадываю надписи, знакомые рекламные щиты – мы здесь пробегали, только теперь, хозяева скромных заведений попрятались за белыми и серо-коричневыми ширмами, складывающиеся в рулеты. И это правильно – нам свидетели не нужны.

– Сюда! – меня тянет за руку. Сама-то – лёгкая, перелетает через решетчатый забор, что по левую руку, а я переваливаюсь, и падаю вниз, ловя землю рукой. Но, ничего – это дворик общественного заведения. Тут есть углы, неглубокие кармашки и тупики, в которых можно затаиться. – Сюда… Сюда, офицер, – снова говорит она, как будто я не слышу и не вижу, куда нас ноги привели.

Я знаю, что хочет… – чувствую её настроение, готовлюсь на ходу скинуть удушливую форму через голову, выбросить оранжевую «шкуру» со светоотражателями, в который мы – как белые вороны. Не успев забежать за угол, бросаю рюкзак вперёд, вынимаю пистолеты и тащу душную форму наверх. Мне не помогает, ибо у неё у неё своих забот полно. Нужно снять штаны, вывернуться из жилетки, выбросить перчатки и вздохнуть по новой… Я смотрю на девушку и повторяю движения. Она это делает грациозно, а я – неуклюже. Сворачивает в клубок защитную форму, а я – бросаю, как попало, вызволяя ноги…

Всё готово, но она лезет ко мне, чтобы осмотреть свежие раны. Я сижу на заднице, пересчитывая патроны, а девушка уже роется в своих карманах, чтобы достать медицинскую инсталляцию: толстые салфетки и клейкую ленту, с помощью которых залепит мои раны. Я растерянными пальцами набиваю магазины, мне в уши прилетают озабоченные возгласы и боковым зрением фиксирую испуганное движение персонала кафе, на заднем дворе которого, внезапно, мы расположились. Ничего, пусть смотрят! Пусть снимают! Пусть удивляются и кого угодно вызывают, моя главная цель – тот угол, из-за которого могут прилететь новые «птички», а задание девушки – меня поставить на ноги.

– Царапина, – говорит она мне и помогает встать. За её спиной рюкзачок висит криво, а мне на шею вешает мой же, поправляя сразу же за лямки. Хорошая царапина, из-за которой болит только живот… Ногу перемотала скотчем, как на поле боя, из-за чего боль занемела, и каждый шаг стал отражаться у меня в ушах. Но, ничего…

Мы проходим вглубь дворового тоннеля. Спереди – грузовая машина, возле неё вертится разгрузчик товара, «футболит» полупустые коробки. Мы продвигаемся медленно, а за спиной прячу пистолет, чтобы никого не спугнуть и подойти к углу новой улицы спокойно, и с терпением охотника, как следует осмотреться, и выделить возможные цели. Девушка у меня за спиной, и это меня радует. Она оглядывается назад, чтобы быть уверенным, что в спину ничего не прилетит, и подталкивает в зад, наступая на пятки.