Город Бесконечной Ночи
Шрифт:
Не мешкая, он снял ботинки и, отбросив их в сторону, рванул по коридору в одних носках. Резко свернув, он неожиданно оказался в большой открытой комнате, тускло освещенной светом луны.
Быстро двинувшись к ее центру, он затаился за покрытой трещинами цементной колонной, откуда ему открывалось чистое поле для стрельбы во всех направлениях. Здесь он позволил себе перевести дух, жадно вдыхая пахнущий плесенью воздух. Он провел минуту за разведкой. Если Озмиан войдет в комнату через тот же проход, он станет отличной мишенью, и на этот раз Пендергаст не промахнется. Но Озмиан вряд ли теперь станет так рисковать. Он больше не вел погоню по горячим следам — сейчас он перешел в режим слежения.
Для Пендергаста лунного света, проникавшего в помещение через разбитые окна, было достаточно, чтобы подробно рассмотреть
Продолжая изучать слабо освещенное помещение, Пендергаст заметил, что множественные слои краски, когда-то покрывавшие потолок и стены, потрескались и отслоились, уродливыми лоскутами свиснув вниз и частично осыпавшись, как конфетти. Сейчас, в минуту затишья, агент осознал, что подобную картину он наблюдал по всему этажу. Куски краски смешались с пылью, гнилью и мусором, образовав толстый слой налета на полу, который был идеальным инструментом следопыта. Покрытие напоминало снег — никто не мог пройти по нему, не оставив следов, и не было никакой возможности скрыть или замести их. С другой стороны, когда Пендергаст осмотрел пол, то заметил, что повсюду уже проходили цепочки петляющих следов, которые могли оставить здесь городские археологи или искатели приключений — так называемые «сталкеры», которые увлекались исследованиями опасных заброшенных зданий.
Пендергаст принял внезапное решение: ему надо оказаться на доминирующей высоте, поднявшись вверх по лестнице. Озмиан, несомненно, будет этого ожидать — он уже однажды показал свои навыки предсказывать поведение противника. Но ключ к победе все еще лежал в физическом превосходстве. Агенту придется двигаться очень быстро, чтобы увеличить расстояние между собой и преследователем. В какой-то момент он сумеет обойти его и из жертвы снова стать охотником.
Все эти мысли вспышками промелькнули у него в сознании в течение десяти секунд.
Здание, подобное этому, должно иметь несколько лестниц — в центре и на флангах. Пендергаст покинул укрытие бетонной колонны, пересек столовую и, убедившись, что все чисто, поспешил по темному коридору, углубляясь в восточное крыло больницы. На бегу он слышал только хруст стружки краски под ногами. В конце коридора были двойные двери — одна из них покосилась и сорвалась с петель. Позади них виднелась лестница, которую он и надеялся найти. Пендергаст шмыгнул в пространство за дверью. На лестничной площадке не было окон, и там оказалось темно, как в пещере. Здесь агент снова остановился и прислушался. Он почти ожидал услышать шаги своего преследователя, однако даже его острый слух не уловил ни звука. Несмотря на это, он был уверен, что его преследуют, и не кто-нибудь, а настоящий следопыт-профессионал. Пендергаст ухватился за перила, и стал подниматься, перепрыгивая за раз через две ступеньки, и углубляясь в грязную, холодную и непроглядную темноту.
56
Прислушиваясь к тихим шагам своей отступающей жертвы, Озмиан выжидал во мраке у изножья лестницы. Пока Пендергаст наращивал расстояние между ними, Озмиан считал его шаги. Очевидно, агент преодолевал по две ступеньки за раз, учитывая небольшие задержки между тихой поступью шагов. Значит, он решил занять более выигрышную позицию сверху. Что ж, предсказуемое, если не сказать очевидное решение.
Для Озмиана после стольких лет войти в Здание 93 значило довольно много. Он даже не ожидал, что это вызовет у него насколько сильную эмоциональную реакцию. Несмотря на то, что память о тех временах потускнела до крайней степени, едва войдя в старую столовую, он ощутил еле уловимый запах, который витал здесь и в былые времена. Это спровоцировало неожиданный прилив воспоминаний, связанных с тем ужасным периодом его жизни. Этот прилив был настолько сильным — образы садистов-санитаров,
Стоя в темноте и все еще прислушиваясь к удаляющимся шагам, Озмиан смог, наконец, обуздать свои мысли и направить их в нужное русло. До сих пор он был слегка разочарован ходом охоты и нехваткой сообразительности у своей добычи. С другой стороны то, как Пендергаст буквально рухнул с дерева, именно в тот момент, когда Озмиан выстрелил в него, было впечатляющим спортивным ходом — несмотря на то, что его удалось найти в таком неудовлетворительно предсказуемом месте.
Озмиан почувствовал, что у агента есть потенциал, который еще можно раскрыть. Эта мысль возбудила его и заставила его кровь быстрее бежать по венам. Он был уверен, что его добыча была достаточно хороша, чтобы обеспечить ему отличную — возможно, даже эпическую — охоту. И эта охота станет достойной платой за испытанные им неудобства.
Наконец, еле слышные шаги затихли. Противник достиг пункта своего назначения. Сейчас Озмиан не мог сказать, на какой именно этаж свернул Пендергаст — чтобы это понять, для начала ему надо будет пересчитать ступеньки между этажами один и два, а потом уже сделать быстрый мысленный подсчет.
Теперь он тоже начал подниматься по лестнице, двигаясь тихо и быстро, но… не слишком быстро. Достигнув второго этажа, он вычислил, что его жертва, перешагивающая через две ступеньки за раз, поднялась на девятый этаж. Верхний этаж был бы слишком очевиден, а в девятом — с точки зрения логики — было больше смысла, потому что он оставлял агенту дополнительные пути для отступления. Пока Озмиан поднимался по лестнице, он осознал, что никогда не ощущал себя настолько живым и не испытывал столь острых ощущений от погони, как сейчас. Это было атавистическое удовольствие, которое мог оценить только истинный охотник, нечто, встроенное в человеческий геном и отвечающее за любовь к выслеживанию, погоне и убийству.
Убийство. Он почувствовал дрожь от предвкушения и вспомнил свое первое убийство во время охоты на крупную дичь. Это был лев, большой темный самец, которого он ранил смазанным выстрелом. Озмиану пришлось догонять убегающую раненую добычу, потому что он просто обязан был довести охоту до конца — отследить и убить. Лев завел их в густые заросли кустарника, где его оруженосец с каждым шагом все больше нервничал, ожидая нападения. Но лев все не нападал, в то время как след уводил их все глубже в недружелюбную местность с высокими плотными зарослями. Здесь оруженосец отказался идти дальше, поэтому Озмиан сам взял оружие и стал пробираться сквозь дремучую стену мопане. Там то он и ощутил, то самое возбуждающее покалывание предстоящего убийства и опустился на колено, приготовившись стрелять. Лев выпрыгнул из кустов и ринулся на мужчину, как товарный экспресс. Озмиан выстрелил только один раз, и пуля попала в левый глаз хищника, на выходе снеся ему весь затылок. После этого все 550 фунтов мышц безвольно рухнули на охотника. Озмиан вспомнил чувство экстаза, которое ему принесло то убийство, даже несмотря на сломанную руку. Он помнил, насколько лев был горячий, и то, как на него стали слетаться жуки и мухи, пока его кипящая кровь стекала прямо на распростертое под ним тело Озмиана.
Но повторить тот экстаз становилось все труднее и труднее. Впечатления с учащением охоты стирались почти мгновенно и без остатка, но, в конечном итоге, прежний экстаз вернулся, как только Озмиан начал охотиться на людей. Он лишь надеялся, что ему не придется убивать нынешнюю хорошую добычу слишком рано.
На восьмом этаже он ненадолго включил фонарь и осмотрел ступени лестницы, с удовлетворением заметив следы своей жертвы. На девятом этаже еще один беглый осмотр сумел подтвердить то, в чем и так он был уже уверен — агент свернул с лестницы и направился по длинному коридору восточного крыла.