Город Бездны
Шрифт:
Дискуссия заняла пару минут, после чего сошлись на том, что наилучшей тактикой будет «тихое приближение». Корабль держался соосно остальным судам Флотилии – факт, не позволяющий считать его мертвой дрейфующей оболочкой. Он явно обладал определенной степенью автономии. Небесный сомневался, что на борту есть кто-то живой, но исключать подобную возможность не стоило, как бы ничтожна она ни была. В любом случае там действуют автоматические защитные системы, которые могут весьма недружелюбно отреагировать на приближение «такси».
– Надо подать сигнал, – предложил Гомес.
Небесный покачал головой:
– Он следует за нами почти целый век – тайком, даже не пытаясь выйти на связь. Можешь считать меня параноиком, но, по-моему, это говорит о том, что экипаж не слишком обрадуется визиту, объявленному или необъявленному. Впрочем, я ни на йоту не сомневаюсь, что на борту никого нет. Да, системы по-прежнему действуют, но и только: антивещество поддерживается в стабильном состоянии, и корабль не слишком отстает от Флотилии.
– Мы это скоро узнаем, – сказал Норкинко. – Как только подойдем на расстояние визуального контакта. Тогда можно будет оценить повреждения.
Следующие два часа тянулись мучительно. Небесный скорректировал траекторию подлета так, чтобы подойти к кораблю сбоку; это позволило фазированной антенной решетке уловить некоторую элонгацию эхо-сигнала радара. При подлете не обнаружилось ничего неожиданного: в профиль «Калеуче» почти не отличался от кораблей Флотилии, за исключением некоторых незначительных, но загадочных деталей.
– Похоже на следы повреждений, – пробормотал Гомес, разглядывая силуэт, который делался все ярче.
Больше на экране ничего не было, и это лишь усиливало чувство полной изоляции. От других кораблей Флотилии не поступало никаких сигналов. Даже если на них знали о происходящем, то ничем это не выдавали.
– Должен сказать, – добавил Гомес, – я почти разочарован.
– Разочарован?
– Мне все время казалось, что мы обнаружим нечто более впечатляющее.
– А этот корабль-призрак тебя не впечатляет? – Небесный снова подкорректировал курс, чтобы подойти к кораблю с другой стороны.
– Конечно. Но теперь мы обнаружили его, и это отсекает многие предположения. Знаешь, о чем я думал? Этот корабль стартовал с Земли позже, чем Флотилия, поэтому у него выше скорость и прочие показатели. Его отправили специально, чтобы следить за нами с безопасного расстояния и, возможно, в экстренном случае вмешаться и помочь…
Небесный демонстративно скривился. Однако в душе он был во многом согласен с Гомесом. Предположим, на «Калеуче» что-то пошло не так: не оказалось необходимых ресурсов, нарушился режим хранения антивещества… Обычно легенды рождаются из реальных событий, но бывают и исключения. Он вспомнил о настоящем «Калеуче» – корабле-призраке, который бороздит океан близ южного побережья Чили. Над волнами плывут печальные звуки аккордеона, а на борту веселятся мертвецы. Но каждый раз, когда кто-то замечает корабль, он чудесным образом превращается в обросший водорослями утес или груду топляка.
Может быть, и сейчас произойдет нечто подобное?
Последний час, казалось, тянулся дольше, чем оба предыдущих. Наконец терпение было вознаграждено: в иллюминаторах появился смутный силуэт корабля-призрака. Несомненно, это было судно Флотилии. Так же выглядел на подлете «Сантьяго», правда, на «Калеуче» не было ни одного огонька. Сам корпус можно было разглядеть лишь в лучах прожекторов шаттла, а детали, которые представлялись весьма любопытными, – только по одной, приближаясь к дрейфующему кораблю на расстояние в несколько сотен метров.
– С командным отсеком, кажется, все в порядке, – заметил Гомес, когда луч прожектора скользнул по огромной сфере в носу корабля.
Многочисленные темные иллюминаторы, «глаза» датчиков, радиоантенны, торчащие из круглых углублений, – и ни малейшего намека на то, что все это работает. Спереди сфера покрыта бесчисленными оспинами метеоритных ударов, но то же самое можно увидеть и на «Сантьяго». На первый взгляд корабль не получил сколько-нибудь серьезных повреждений.
– Двигайся вдоль «хребта» к корме, – проговорил Гомес.
Норкинко хлопотал у них за спиной, просматривая чертежи старого корабля.
Небесный включил двигатели на малую мощность, и шаттл медленно проплыл мимо сферы командного отсека, затем миновал цилиндрический модуль, в котором должны были находиться бортовые шаттлы «Калеуче» и трюм. Никаких различий. Даже воздушные шлюзы располагались там же, где и на «Сантьяго».
– Пока ничего существенного, – сказал Гомес. – Вроде радар показывал…
– Ты прав, – перебил Небесный. – Просто все повреждения на другой стороне. Мы облетим вокруг двигательного отсека и вернемся обратно.
Они медленно ползли вдоль «хребта». Невидимые лучи прожекторов упирались в корпус, и в ярких округлых пятнах, похожих на дыры в темноте, проплывали детали. Мимо заскользили бесчисленные модули со «спящими». Небесный начал считать их, но вскоре убедился в бессмысленности этого занятия. Все модули были на месте и выглядели неповрежденными. Да и сам корабль – если не обращать внимания на мелкие царапины от метеоритов – словно только что покинул орбиту.
– Все равно здесь что-то нечисто, – прищурясь, заметил Гомес. – Он выглядит как-то странно.
– Не вижу ничего странного, – отозвался Небесный.
– По-моему, с ним все в порядке, – сказал Норкинко, на миг отрываясь от чертежей, гораздо более увлекательного для него зрелища.
– Ничего подобного, – возразил Гомес. – Он выглядит так, словно изображение не сфокусировано. Разве не видите?
– Это визуальный эффект, – сказал Небесный. – Просто глаз не справляется с контрастом: одни участки ярко освещены, а другие нет.
– Ладно, будь по-твоему.
Они продолжали двигаться в молчании. В глубине души и Норкинко, и Небесный признавали, что Гомес прав: «Калеуче» выглядел странно. Небесный снова вспомнил старинную легенду о корабле-призраке, рассказанную Норкинко. Тот парусник окружал себя туманом, чтобы укрыться от посторонних глаз. Хорошо, что Норкинко не напомнил об этом. Небесный уже не мог поручиться, что сохранит самообладание.