Город Бездны
Шрифт:
Отчасти он добился желаемого.
Но это не та его часть, которую мы искали.
– Стало быть, вы выбрали смерть, – сказал я. – Знали, что это неминуемо. Должны были знать еще до сканирования. Но почему вы прошли сканирование и остались живы?
– Я умер, – отозвался Рейвич. – Согласно множеству медицинских критериев, удовлетворяющих правовые инстанции в системах других звезд, я мертв. Но я знал, что машины «Убежища» смогут вернуть меня к жизни, хотя бы на время.
– Вы могли бы подождать, – снова подал голос Квирренбах. – Еще несколько дней, и наномеды полностью справились бы с этой задачей.
Под стеганым одеялом дрогнули костлявые плечи Рейвича.
– Но тогда мне пришлось бы отказаться от такого точного сканирования. Иначе у наномедов не было бы возможности действовать. И сейчас перед вами сидел бы не я.
– Полагаю, визит Таннера здесь ни при чем? – спросил я.
Рейвича это как будто позабавило. Он даже заставил себя на мгновение улыбнуться. Наверное, вскоре мы увидим на его лице более естественную улыбку – улыбку черепа; у него уже не будет губ. Долго он не протянет.
– Таннер весьма облегчил мне выбор, – сказал он. – Но что касается прочего… тут мне нечего поставить ему в заслугу.
– Где он сейчас? – спросила Шантерель.
– Здесь, – произнесло иссохшее существо в кресле. – Он здесь, в «Убежище», уже больше суток. Но мы еще не встречались.
Я был потрясен:
– Не встречались? В таком случае, что он затевает, черт возьми? А женщина, что прилетела с ним?
– Таннер недооценил влияние, которое я здесь имею, – сказал Рейвич. – Не только здесь, в «Убежище», но и в пределах Йеллоустона. Кажется, вы тоже?
– Я здесь ни при чем. Давайте поговорим о Таннере. Это куда интереснее.
Пальцы Рейвича ласкали кромку одеяла. Одна рука по-прежнему пряталась под ним, если только она вообще была. Я попытался сравнить этого живого мертвеца с молодым аристократом, за которым так долго гонялся. Ничего общего. Машина отняла у Рейвича даже акцент Окраины Неба.
– Таннер прилетел в «Убежище», чтобы убить меня, – сказал он. – Но у него есть более важная задача. Вытащить вас на свет.
– Думаете, мне это неизвестно?
– Ну… откровенно говоря, я был слегка удивлен, когда вы здесь появились.
– Нам с Таннером надо кое-что закончить.
– А именно?
– Я не могу допустить, чтобы он убил вас, даже случайно. Вы этого не заслужили. Вы хотели отомстить. Это глупый поступок, но не бесчестный.
Голова сидящего в кресле качнулась, на этот раз это был кивок. Рейвич признавал справедливость моих слов.
– Если бы Кагуэлла не попытался поймать мой отряд в ловушку, Гитта не погибла бы. Он заслужил худшей судьбы, чем та, что ему досталась.
Пустые глазницы уставились на меня, словно какие-то рефлексы заставляли Рейвича «смотреть» в направлении собеседника. Я догадывался, что в кресле есть встроенная камера, которая передает ему в мозг зрительные образы.
– Как я понимаю, я говорю сейчас с Кагуэллой, – произнес Рейвич. – Или вы не тот, за кого себя выдаете?
– Я ни за кого себя не выдаю. Просто я – не он. Кагуэлла умер в тот день, когда украл память Таннера. Остался… кто-то другой. Тот, кого раньше не было.
Над пустой глазницей чуть качнулась бровь.
– Кто-то лучший?
– Помню, Гитта спросила, как долго нужно прожить и сколько добра сделать, чтобы искупить одно злодеяние, совершенное в молодые годы. Тогда вопрос показался мне странным, но теперь я понимаю. Думаю, она знала, кем был Кагуэлла и что он натворил. Увы, я даже сейчас не могу ответить на этот вопрос. Но надеюсь, что когда-нибудь смогу.
Мои слова не тронули Рейвича.
– Значит, дело в этом? Вы по этой причине ищете Таннера?
– Нет. С ним женщина, ее зовут Амелия. Она из ордена нищенствующих, кем бы ни представлялась. Полагаю, Таннер убьет ее, как только перестанет в ней нуждаться.
– Вы прибыли, чтобы спасти ее, рискуя собой? Как благородно.
– Благородство здесь ни при чем. Просто человечность. – Слова казались мне совершенно чуждыми, но я не постыдился их произнести. – Вам не кажется, что этому месту не хватает человечности?
– Вы прикончите того, чьими воспоминаниями завладели? Не кажется ли вам, что это похоже на самоубийство?
– Я буду решать этические проблемы, когда подотру кровь с пола.
– Ваше здравомыслие восхитительно, – сказал Рейвич. – Похоже, назревают интересные события. Более интересные, чем я ожидал.
Я насторожился:
– Что вы хотите сказать?
– Кажется, я говорил вам, что Таннер уже здесь? Прямо здесь – вот что я имел в виду. Я позволил ему развлекаться в свое удовольствие, пока вы не появитесь.
За спиной у Рейвича в золотой дымке возник черный прямоугольник. Из него вышел человек, как две капли воды похожий на меня.
Глава 42
Во мне снова проснулся инстинкт солдата. Рука привычно ощутила рукоятку пистолета… несуществующего пистолета. В любом случае я не смогу спокойно убить Таннера Мирабеля. Это все равно что пристрелить самого себя.
За ним из темноты в золотое пятно света вошла сестра Амелия из ордена нищенствующих. На ней уже не было привычной мне одежды – мантию сменило неброское платье; но эту женщину я не спутал бы ни с кем. Впрочем, кулон-снежинка по-прежнему висел у нее на шее.
Таннер подошел к Рейвичу и встал рядом с его креслом. В темном пальто, почти достигавшем пола, он казался очень рослым – на дюйм выше меня – и держался чуть иначе. Та вызывающая самоуверенность, которая проскальзывала в его движениях, свойственна нам обоим. И не только она. Сходство было поразительным. Нет, мы не выглядели близнецами, скорее братьями или одним и тем же человеком, на чье лицо по-разному падает свет. «Игра теней» может удивительно менять внешность. Но я никогда не замечал у себя жестокого выражения, которое видел на лице Таннера, – возможно, мне просто не довелось в нужный момент посмотреться в зеркало.