Город Бездны
Шрифт:
Небесный произнес эти слова осторожно, словно они обладали волшебной силой и их не следовало говорить всуе.
– Он сказал, что эта фракция в течение века вела исследования в нескольких смежных областях и ей удалось разработать курс терапии. Они добились успеха там, где другие потерпели неудачу или были вынуждены свернуть работу по политическим причинам. Конечный результат оказался неоднозначным. Это не таблетку принять один раз и забыть о ней.
– Продолжай, – сказал Тит.
– У них был целый комплекс технологий. Генетика, химиотерапия… Кое-что зависело от крошечных устройств, вживленных в организм. Весь процесс фантастически сложный, масса тонкостей… К тому же процедуры должны были проводиться регулярно. Но при правильном применении они давали неплохой результат.
– И что ты об этом думаешь?
– Абсурд, разумеется. Нет, я не отрицаю, что такое в принципе возможно. Но разве об открытии подобного масштаба не должно быть известно каждому?
– Не обязательно. Не забывай, война уже выдыхалась. Обычные каналы связи были нарушены.
– Значит, по-твоему, такая фракция могла существовать?
– Да, я верю, что она существовала. – Отец замолчал, восстанавливая силы. – Можно сказать, я это знаю. Подозреваю, почти все, о чем этот химерик тебе рассказал, – правда. Здесь нет никакого волшебства. Наверняка существуют болезни, против которых даже столь передовая технология бессильна. Но это лучшее из того, что когда-либо создавалось цивилизацией. Да, она увеличивает продолжительность жизни до ста восьмидесяти лет, самое большее до двухсот. Конечно, о бессмертии речь не идет. Но это не важно – важно то, что у человека есть шанс оставаться живым, пока не появится нечто поэффективнее.
Тит бессильно откинулся на подушку.
– Кто об этом знал?
Отец улыбнулся:
– Кое-кто из людей с достатком, кто же еще? Те, кого даже война пощадит. Те, кто смог оказаться в нужном месте или был знаком с нужными людьми.
Следующий вопрос был очевидным и пугающим. Флотилия стартовала, когда война находилась в конечной стадии. Многие из тех, кто ныне спал в капсулах, просто пытались бежать. Солнечная система была полуразрушена, но по-прежнему только и ждала возможности вновь окунуться в полномасштабное кровопролитие. Претенденты на право лететь проходили суровый отбор. Но хотя места на кораблях распределялись на основании заслуг, для достаточно влиятельных людей находились способы попасть на борт. Если у Небесного когда-либо были сомнения, их рассеяло появление диверсанта. Кто-то и где-то подергал за нужные ниточки, чтобы доставить химерика на борт.
– Ну хорошо. А как насчет «спящих»? Многие ли из них знали об открытии?
– Знали все, Небесный.
Юноша посмотрел на отца, лежащего перед ним. Сколько ему еще осталось? От колотых ран можно оправиться – они не особенно серьезны. Но они вызвали осложнения: в организме проснулись затаившиеся до поры банальные инфекции. Было время, когда медики Флотилии могли его спасти. Несколько дней – и они без особых усилий поставили бы Тита на ноги. Но теперь им остается лишь поддерживать естественные процессы регенерации. И врачи медленно проигрывают битву.
Небесный размышлял над словами отца:
– И сколько из них получили терапию бессмертия?
– Ответ тот же.
– Все? – Он недоверчиво покачал головой. – Все «спящие», которых мы везем?
– Да. За незначительным исключением – кое-кто, например, отказался от нее по этическим или медицинским соображениям. Но большинство прошли терапию незадолго до посадки на борт. – Отец снова умолк. – Такова тайна всех тайн моей жизни, Небесный. Я узнал ее еще от своего отца. Нелегко было ее хранить, поверь.
– Как тебе удавалось?
Отец еле заметно пожал плечами:
– Это входит в мои должностные обязанности.
– Не говори так. Должностные обязанности – не оправдание. Ведь нас предали, разве нет?
– Да как сказать. Они действительно не поделились своим секретом с экипажем. Однако правильно сделали, я думаю.
– Скажи почему.
– Представь себе, что мы бессмертны. Это означает полтора века заключения на борту нашей махины. Мы бы просто понемногу спятили. Этого они и опасались. Поверь: экипажу лучше прожить нормальный жизненный срок, а затем передать бразды правления новому поколению.
– Ты считаешь это правильным?
– А разве нет? Да, мы обслуживаем «спящих». Но не все они благополучно проснутся в Пункте Назначения. Так что завидовать нечему. К тому же нам нужно заботиться и о себе. Мы управляем кораблем не только ради «спящих», но и ради себя.
– Да. Весьма объективно. Но тебе известно, что от нас утаили секрет бессмертия. И ты хочешь сказать, что это не влияет на твое отношение к ним?
– Не знаю. Вот почему я никому не раскрываю этой тайны.
– Но ты только что раскрыл ее мне.
– Тебе ведь хотелось знать, правду ли сказал химерик? Что ж, теперь ты знаешь.
Лицо отца на минуту стало безмятежным, словно с его души сняли тяжкий груз. Небесному даже показалось, что отец ушел в небытие. Но вскоре веки шевельнулись, Тит облизнул губы. Он собирался сказать что-то еще, хотя это давалось ему с огромным трудом.
– И еще одна причина… Мне тяжело говорить об этом, Небесный. Я не уверен, что поступаю правильно.
– Так, может, позволишь мне решать?
– Прекрасно. Тогда изволь выслушать. Я много раз собирался рассказать тебе об этом, но не хватало убежденности в своей правоте. Как говорится, всякое полузнание хуже незнания.
– Поясни, о чем идет речь.
– О твоем происхождении.
Тит попросил воды. Небесный подумал о воде в стакане, молекулы которой просачивались между губами отца. Каждая капля воды на корабле проходила цикл преобразований, чтобы ее можно было пить снова и снова. В межзвездном пространстве не должно быть отходов. Через много месяцев – или лет – Небесный будет пить ту же воду, которая сейчас приносила облегчение его отцу.
– О происхождении?
– К сожалению, ты не мой сын.
Тит мрачно уставился на Небесного, словно ожидая, что тот тронется рассудком от подобного откровения.
– Ну вот, я это сказал, и теперь нет пути назад. Тебе придется выслушать остальное.
Возможно, он сдает быстрее, чем это регистрируют машины, подумал Небесный. Он скользит в темную траншею безумия, его кровоток отравлен, а мозгу отчаянно не хватает кислорода.
– Я твой сын.
– Нет. Мне лучше знать, Небесный. Я собственными руками вытащил тебя из капсулы.
– О чем ты говоришь?