Город богов
Шрифт:
Но что? Какой едва заметный намек ускользнул от него? После разговора с Галладоном принц вернулся к начертанию эйонов. Потом немного прошелся по городу. В Элантрисе стояли тишина и покой — банда Шаор перестала нападать на новичков и сосредоточила все усилия на прорыве к повозке с едой.
Скорее всего, ощущение потерянной отгадки исходило из беседы с дьюлом. Что-то об эйонах или отце Галладона. Интересно, на что была похожа жизнь в Элантрисе тогда? Неужели человек мог оставаться несчастным внутри этих изумительных стен? Гореть желанием променять творимые каждый день чудеса на простую жизнь фермера? Город тогда был красив, так красив…
— Доми милостивый! — Раоден с криком сел на подстилке.
Через несколько секунд в дверь влетели Саолин и Мареш, спавшие в главном зале. По пятам за ними бежали Карата и Галладон. Все они выжидающе уставились на принца, который все еще потрясенно смотрел сквозь них невидящим взором.
— Сюл? — осторожно начал Галладон.
Раоден вскочил и выбежал из комнаты. Ничего не понимающая компания последовала за ним. Принц на ходу схватил фонарь и даже не поморщился от вонючего запаха масла, присланного Сарин. Решительным шагом он вышел в ночь и направился к Залу павших. Старик был там и бормотал себе под нос, как и многие ьные хоеды. Хрупкий и усохший, изрезанный морщинами, он казался тысячелетним старцем. Его голос сипло твердил одно и то же:
— Красив… Когда-то так красив…
Не дававшая покоя мысль посетила принца вовсе не во время разговора с Галладоном. Она пришла, когда они заносили в Зал еду для хоедов. Раоден слышал бормотания старика сотни раз, но только сегодня его осенило.
Принц бережно встряхнул старого элантрийца за плечи.
— Что? Что было красивым?
— Красивый… — невнятно промямлил тот.
— Послушай, — умоляюще произнес Раоден. — Если в тебе осталась хоть капля разума, скажи мне. Что ты вспоминаешь?
— Когда-то так красив… — продолжал безумец, глядя перед собой невидящими глазами.
Раоден поднял руку и провел в воздухе первую линию. Не успел он закончить эйон Рао, как старик потянулся к символу и шумно втянул воздух, когда его пальцы прошли насквозь.
— Мы были так красивы… Мои волосы переливались на солнце, а кожа светилась здоровьем. С моих пальцев слетали эйоны… Они были такими красивыми…
За спиной Раодена раздались удивленные восклицания.
— Ты хочешь сказать, — произнесла подошедшая поближе Карата, — все это время…
— Десять лет, — подтвердил принц. Он все еще поддерживал иссохшее тело старого элантрийца. — Он жил здесь до реода.
— Невозможно, — заявил Мареш. — Слишком долго.
— А куда они могли податься? — возразил Раоден. — Мы знаем, что некоторые элантрийцы пережили падение города и правительства. Их заперли в Элантрисе. Кто-то попытался убить себя, кто-то сбежал, но остальные остались в городе и постепенно боль превратила их в хоедов.
— Десять лет, — прошептал Галладон. — Десять лет страданий.
Раоден взглянул в глаза старика. Веки обвисли, их избороздили морщины, а взгляд затуманился безумием. И в голове этого человека хранились секреты Эйон Дор.
Старик слабо сжал руку принца, и даже от малейшего усилия его начало трясти. Взгляд измученных глаз впился в лицо Раодена, и элантриец с трудом выдавил:
— Вынеси меня.
— Куда? — непонимающе спросил Раоден. — Из города?
— Озеро.
— Я не понимаю, чего ты хочешь, — прошептал принц.
Старик глазами указал на дверь.
— Карата, захвати фонарь, — приказал Раоден, поднимая старика. — Галладон, ты пойдешь с нами. Мареш и Саолин останутся тут. Я не хочу, чтобы остальные проснулись и обнаружили, что никого из нас нет.
— Но… — начал солдат и замолк. Он привык подчиняться приказам.
На улице их встретила такая светлая, лунная ночь, что можно было обойтись без фонаря. Раоден бережно нес элантрийца, у того не осталось сил, чтобы указывать дорогу, так что принцу приходилось останавливаться на каждом перекрестке и следить за угасающим взглядом старика, чтобы понять, куда поворачивать.
Они двигались медленно и когда добрались до разрушенного здания на окраине Элантриса, уже начало светать. Дом ничем не отличался от прочих развалин, хотя его крыша неплохо сохранилась.
— Кто-нибудь знает, что это за дом? — спросил принц.
Галладон задумался.
— Кажется, я знаю, сюл. Он считался своего рода местом встреч для элантрийцев. Отец порой приходил сюда, но никогда не брал меня с собой.
Услышав слова дьюла, Карата вскинулась, но решила отложить выяснение до более подходящего времени. Раоден внес старика в дом. Внутри здание было пустым и абсолютно непримечательным, и он бросил вопросительный взгляд на больного элантрийца — тот смотрел на пол. Галладон опустился на корточки, смахнул мусор и внимательно осмотрел пол.
— Здесь вырезан эйон.
— Который?
— Кажется, Рао.
Раоден недоуменно нахмурил брови. Рао имел простое значение: дух или духовная энергия. Он редко упоминался в Эйон Дор, и принцу не встречались описания способностей этого символа или магической энергии, которую он должен призывать.
— Нажми на него, — посоветовал он.
— Пытаюсь, — с кряхтением ответил Галладон. — Кажется, он не работает…
Он замолчал, когда часть пола медленно ушла вниз. Тут большой каменный блок у него под ногами заскрипел, и Галладон с воплем отскочил в сторону. Карата смущенно хмыкнула и указала на символ на стене, на который только что нажала. Эйон Тае — этот древний символ означал «откройся».
— Здесь ступеньки, — сообщил дыол, заглянув в дыру.
Он начал спускаться, за ним последовала Карата с фонарем. Раоден передал им на руки старика и спустился сам.
— Хитрое устройство, — заметил Галладон. Он осматривал шестеренки, которые опускали гигантский камень. — Мареш будет в восторге. Коло?
— Меня больше интересуют стены. — Раоден не мог оторвать взгляда от прекрасных мозаик. Прямоугольное приземистое помещение, не более восьми футов в высоту, украшали переливающиеся яркими цветами росписи и двойной ряд лепных колонн. — Подними-ка фонарь.