Город Цветов
Шрифт:
— Храбрая девочка! — похвалила ее Сильвия. — Ты спасла Duchessa жизнь!
— А Парола спас ее, — добавил Лучано. — Он изменил направление удара.
— Он так сделал? — заинтересовалась Сильвия. — Да, этот юноша— необыкновенный человек! Сульен, чем вы можете помочь девушке?
Брат Сульен обрабатывал рану настоем из трав, принесенным монахиней.
— Это ей поможет, — сказал он. — Но мне придется наложить швы. Будет больно, так что нужно дать ей обезболивающее. Но я не могу этого сделать — мне не попасть в мою аптеку.
— Я схожу, —
— Это слишком опасно, — предупредила его Арианна. — Вода постоянно прибывает. Как ты собираешься пройти туда?
— Не волнуйся — я придумаю как.
Джорджия наткнулась на Ская на лестнице, ведущей на верхний этаж Оспедале.
— Слава Богу, — облегченно вздохнула она. — С тобой все в порядке?
— Мне поранили руку, но не слишком сильно. Ты видела, что случилось с остальными?
Джорджия кивнула. Она не хотела думать о мертвых телах, которые выносили из церкви.
— Как Ник? — вместо ответа спросила она.
—Я его ищу. Надеюсь, он наверху с остальными непострадавшими.
На какое-то мгновение они прильнули друг к другу.
— Это было так ужасно, — прошептала Джорджия. — Не думаю, что смогу когда-либо забыть — эту кровь и этот запах!
— Я тоже, — ответил Скай, неловко поглаживая ее по спине. Он снопа подумал о том, как хорошо, что Элис решила больше не возвращаться в Джилию. Побоище, которое произошло после свадебных церемоний, никак но назвать захватывающим зрелищем.
Это были самые ужасные пятнадцать минут в его жизни. И, в конце концов, Страваганты оказались не в силах его остановить.
— Ты не знаешь, Гаэтано поправляется? — поинтересовалась Джорджия.
— Не знаю. Думаю, если есть шанс его спасти, Сульен это сделает. Но он не может добраться до своих лекарств.
Они поднялись на этаж, где Альфонсо предлагал всем, кто не был ранен, выпить крепленого вина. Его невеста Бьянка испуганно вцепилась ему в руку. Он был единственным уцелевшим женихом, и она до сих пор не могла поверить в то, что с ним все в порядке. Его мать суетилась вокруг девушек, особенно возле своей дочери Катерины, чей молодой муж Лежал тяжело раненный этажом ниже.
Лючия, которая так смело защищала Карло, потрясенная и замерзшая, сидела в дальнем углу комнаты. Ее родителей — Джакопо и Каролины, нигде не было видно. Гвидо Парола накинул Лючии на плечи свой плащ и пытался заставить выпить хоть немного вина. Папа, которого крепкий напиток привел в чувство, обратился к Альфонсо:
— Нам нужно их согреть. Они промокли и находятся в шоке. Где все монахини?
— Думаю, ухаживают за ранеными, — ответил Альфонсо. — Возможно, кузина Беатриче может хоть чем-то помочь?
— Я найду ее, — сказал Скай. — Я знаю, как она выглядит.
— Ну что ж, — одобрительно отозвался Папа, — хотя я и не имею ни малейшего понятия, кто ты такой, но если ты сможешь найти мою племянницу, буду тебе благодарен.
— Никто не видел молодого монаха-доминиканца? — спросила Джорджия. — Он сражался в церкви, и мы до сих пор не знаем, что с ним.
Однако Николаса никто не видел.
Они нашли Беатриче рядом с герцогом — он сидел, оцепенев, а она гладила его по голове. Скай побыстрее скрылся с глаз Никколо, а Джорджия передала Беатриче просьбу Альфонсо.
— Я пойду, — встала Беатриче. — С вами все будет в порядке, отец, если я оставлю вас?
— Я пойду к своим сыновьям, — слова Никколо ди Кимичи звучали неразборчиво, так, как будто он был сильно пьян.
— Вот где, должно быть, Николас, — сказала Скаю Джорджия, — с Гаэтано.
Они последовали на некотором расстоянии за герцогом и свернули в отдельную келью. Гаэтано и Фабрицио неподвижно лежали на соседних кроватях. Над ними стоял Сульен с серьезным выражением лица. Николаса же нигде не было видно. Они заглянули в следующую комнату, и Джорджия не смогла сдержать испуганного возгласа: здесь стояла только одна кровать, на которой покоилось тело князя Карло — его свадебный наряд был весь пропитан кровью. Между кроватью и стеной, скрючившись, больше напоминая груду черно-белого тряпья, лежал Николас.
Первое, что сделал Энрико, увидев приближающиеся потоки воды, — залез на крышу приюта. Оттуда он наблюдал, как из церкви выносили убитых и раненых, и понял, что все обстоит как нельзя плохо, хотя и не знал, кто именно пострадал. Внезапно Энрико пришла в голову мысль о том, что во всем могут обвинить его — ведь его расследование не помогло избежать бойни. Он не знал даже, жив ли великий князь. Угорь еще какое-то время пробыл на крыше, потом решил, что нужно все поскорее выяснить.
Он осторожно спустился по ступенькам и заглянул в комнату, где, как ему сначала показалось, были одни монахини. Но у них были завитые волосы, на бледных лицах еще сохранились следы румян, а на шеях блестели украшения. Нет, это были сами княжны, сейчас больше похожие на вдов — впрочем, возможно, они ими уже стали. Одеты они были в монашеские одеяния, их же собственная свадебная одежда, совершенно мокрая, в беспорядке валялась на полу, даже то платье с кружевами, которое когда-то было удивительно белым. Оно напомнило Энрико платье его Джулианы, которое она заказала на их свадьбу.
Его взгляд остановился на миниатюрной рыжеволосой княжне — ее утешал очень похожий на нее высокий юноша, наверное родственник. Единственным князем здесь был Альфонсо, который, по всей видимости, не пострадал. Энрико вздохнул с облегчением — хоть один жених ди Кимичи уцелел! Великого же князя нигде не было видно.
Угорь спустился еще на один пролет, до нижнего этажа. Там, в большой общей спальне, где обычно было много младенцев и маленьких детей, на всех кроватях лежали раненые. Энрико не нашел среди них ни одного из ди Кимичи. За ранеными ухаживал Сульен. Краем глаза Угорь заметил блеск серебра и медленно проскользнул в ту комнату.